Всю дорогу Брэд ехал, поддерживая девушку, и даже на поворотах не лихачил. Я сроду не видела, чтобы он так осторожно ехал.
И вот теперь он сидит в здоровенной спальне и признается в любви.
Таким этого парня я еще не видела.
Из всех остальных у меня единственной имелась отдельная спальня, другие делили оставшиеся пять. Вилла едва не превратилась в свинарник, но я — к дикому неудовольствию Рагнара — настояла, чтобы Брэд ввел общий график уборки.
— Ты меня слышишь, Эми? — Брэд наклонился, стараясь перехватить ее взгляд. — Я тебя люблю.
Эми подняла голову:
— Я тебя не люблю, Брэд. Ты мне даже не нравишься и никогда не нравился. Отвезешь меня домой? Прямо сейчас?
— Эми, я понимаю, ты боишься, но…
— Я не боюсь, — сердито перебила она, — это ты, Брэд, боишься.
Он рассмеялся, но неискренне:
— А мне-то чего бояться? Ты приемы кикбоксинга знаешь?
— Того, кого ты всегда боялся, крошка Брэд. Твоего великого папочку. Боишься, что он придет и накажет своего поганого сынишку.
Брэд побледнел:
— Его мне нечего бояться — его тут все равно нет.
— А вот и есть, еще как! Он всегда сидит у тебя на плече. Это ему ты говоришь, — она склонила набок голову и, передразнивая искренность Брэда, пролепетала: — я тебя люблю.
Добром закончиться это не могло. Но она все не унималась:
— Но, как ты слышишь, отец твой говорит, что он тебя не люб…
Брэд ударил. Сперва ладонью, но достаточно сильно, поэтому ее голова на тоненькой изящной шейке откинулась назад. Она прижала руку к лицу. Из ноздри потекла кровь. Брэда я хорошо изучила, много раз видела, как он теряет самообладание, и раз уж это произошло, то дальше для Эми все будет только хуже.
— Не смей так говорить, — тихо сказал Брэд, — раздевайся.
— Чего-о? — с отвращением переспросила она. — Изнасиловать меня решил?
— Пойми одно, Эми. Я — единственный, кто способен спасти тебя от этого мира. А мир начинается на кухне в этом доме. Если я их не остановлю, они тебя в клочки порвут. Мы — волчья стая.
— Да лучше уж они вдесятером, чем ты, Брэд.
Он снова ударил. На этот раз кулаком. Эми попыталась дать сдачи, но он перехватил ее руку. Брэд — это комок рефлексов. Сильный и готовый обучаться. Умей он управлять чувствами, из него вышел бы отличный боец.
Он схватил ее за рубашку и дернул, так что пуговицы разлетелись по паркету. Потом он вскочил и стянул с себя брюки. Эми воспользовалась моментом, сползла с кровати и бросилась было к двери, но Брэд просто-напросто поймал ее за руку и бросил на кровать.
— Надеюсь — ради тебя же, — что ты не девственница. — Брэд уселся ей на грудь, зажав ногами ее руки.
— Я-то нет, — с вызовом бросила она, хотя голос дрожал, — а вот ты — да. Изнасилования не считаются. Да у тебя и сейчас ничего не выйдет…
Голос ее стих, потому что Брэд сдавил ей горло. Другой рукой он сорвал с нее мешковатые брюки и трусы. Хватку он, похоже, ослабил, потому что она забормотала:
— Потому что я твой отец, и это меня ты сейчас боишься, вот смотри… — И он снова перекрыл ей кислород.
Брэд втиснулся между ее ногами. Я видела, как напрягается его голая задница, но, судя по яростной брани и рывкам, у него ничего не выходило. Либо она своими словами испортила ему стояк, либо он просто не справлялся. Или — меня осенило, что существует и третье возможное объяснение, — он и впрямь любил эту девушку.
— Твою мать! — Брэд соскочил с кровати, натянул штаны и, застегнув их, бросился к платяному шкафу и вытащил что-то оттуда.
Что это клюшка для гольфа, я разглядела не сразу. Ухватив ее обеими руками, он вскинул ее к плечу и двинулся на Эми.