— Погоди, — перебил меня Колин, — тут еще кое-что. Полицейские говорят, единственное, что указывает на Брэда, — что тем вечером кто-то произнес его имя. Но сами вы его не узнали. Не узнали парня, который считай что вырос у вас на глазах? Не узнали жесты, взгляд, голос?
— Колин, ты к чему клонишь?
— К тому, что, когда твою дочь похищают, ты впадаешь в отчаяние. Бросаешься искать, пока за что-нибудь не зацепишься. А вы услышали одно из самых распространенных в этом городе имен, да еще и брошенное вскользь, и ухватились за него. Но я-то знаю Брэда. Видит бог — мальчик он не самый послушный, однако этого он не совершал, Уилл.
— Тогда найди его и поговори с ним!
— Никто не знает, где он. Он не выходит ни с кем на связь. Знаешь, я ведь так же тревожусь за Брэда, как ты за…
— Тогда пускай полицейские объявят его в розыск, — встрял я, не позволив ему закончить эту бессмысленную фразу.
— Так ведь доказательств-то нет. Даже подозрений нет. Это они говорят, а не я. Никому из нас не под силу заставить их тратить ресурсы на то, во что они сами не верят.
— Тебе под силу!
— Уилл, дружище, нет. Даже если бы я хотел.
— Да, но ты не хочешь. Ты боишься, что Брэд окажется виновным.
— Он невиновен.
— Значит, боишься, что его сочтут виновным.
— Это, наверное, дело другое, да.
В отчаянии я ударил кулаком о стену:
— Суды по-прежнему действуют, Колин. И клянусь своей жизнью, Брэда ждет справедливое наказание. Да, и если он убил ее — тоже. Слышишь?
— А я клянусь своей жизнью, что мой сын — не убийца и не похититель, Уилл. Своей жизнью. Слышишь?
Я снова взглянул на море, бессловесный океан, свидетель того, как ежедневно каждую секунду решаются судьбы. Вечно улыбающийся и подмигивающий.
— Да, слышу, — ответил я, — ты клянешься собственной жизнью.
По валуну пробежала еще одна крыса. Ее длинный хвост блеснул под солнцем.
Затем я, ни словом, ни жестом не попрощавшись, спустился к пристани и сел в ожидающую меня лодку.
Той ночью я снова колесил по городу, выискивая Эми или хоть кого-нибудь, кто дал бы мне подсказку. На следующий день я вернулся в полицейский участок в Даунтауне — спросить, нет ли новостей, снова попросить их продолжать поиски и заверить в том, что за всем этим стоит Брэд Лоув. Я снова стучался в закрытые двери, кричал в оглохшие уши, и мне наконец велели покинуть участок.
Выйдя на просторную парковку, я увидел, что возле моей машины кто-то стоит. Эта была старший инспектор Гарделл.
— Как продвигаются поиски? — поинтересовалась она.
Я покачал головой.
— Хотите подсказку? Только я вам ничего не говорила.
Я посмотрел на нее. И кивнул.
Она вытащила из папки листок и протянула мне.
Я впился в него глазами. Знакомые адрес и имя.
— Он был партнером у Лоува, — сказал я, — по-вашему, Эми там?
Гарделл пожала плечами:
— Нам поступают жалобы от соседей. Наркота, выстрелы и вечеринки до утра. Судя по всему, там поселился Брэд Лоув со своей бандой.
— Но вы ничего не предприняли?
— Сейчас жалобы на шум — не самые важные дела.
— А выстрелы и нарушение права частной собственности — разве это не серьезные преступления?
— Жалоб от владельца мы не получали. И насколько нам известно, у проживающих в доме имеется разрешение на ношение оружия.
Я кивнул:
— Съезжу проверю.
— Не уверена, что это хорошая идея.
— Отчего же?
— Там столько оружия, что просто так в гости лучше не заходить. По крайней мере, не в одиночку.
Я посмотрел на нее:
— Но ведь вы-то помогать не хотите.
Гарделл сняла темные очки и, прищурив глаз, посмотрела на солнце.
— За последний месяц вы не единственный, кто это сказал.
— Правда?
— Да. — Она протянула мне папку.
Я открыл ее и просмотрел документы. Заявления. Вооруженное ограбление. Оскорбление действием. Грубые действия насильственного характера. Изнасилование. Двадцать, может, тридцать.
— И общее у всех этих заявлений…
— Брэд Лоув и его банда, — сказала Гарделл, — это далеко не все дела подобного рода, однако, как мне кажется, они могут представлять для вас определенный интерес.
Я снова посмотрел на нее:
— Я, наверное, понимаю, чем вы рискуете, старший инспектор. Тогда почему вы так поступаете?
Она вздохнула. И снова надела очки.
— А на хрена мы все вообще что-то делаем в этом поганом мире?
Гарделл развернулась и ушла.
Тем же вечером я поговорил почти со всеми, чье имя нашел на заявлениях в папке.