Мужик осел на землю, а я снова повернулась к окну. Тупень стоял на подоконнике.
— Прыгай! — сказала я.
Поймать-то я его поймала, но он так потяжелел, что мы оба повалились на газон. Но потом мы вскочили на ноги, и он двинул следом за мной к мотоциклам.
Услышав, как Толстяк с кем-то переговаривается, я открыл окно и выглянул наружу.
По газону бежали длинноногая девушка и кривоногий парень-коротышка. Это были те двое, я не сомневался: сидя в ту ночь в гараже, я запомнил каждую деталь — лица, фигуры, походку, голоса. На них были мотоциклетные шлемы, девушка запрыгнула на мотоцикл, а паренек уселся позади. Она принялась рыться в кармане, похоже искала ключ, и на белой, выглядывающей из-под куртки футболке заплясала красная точка.
Лазер.
Я распахнул окно. Внизу стоял Толстяк, прижав к щеке винтовку с лазерным прицелом.
— Не стреляй! — заорал я. — Мы не убийцы.
— Заткнись, — простонал он, не глядя на меня.
— Это приказ!
— Прости, но это плохие парни.
— Если выстрелишь, я тоже выстрелю, — сказал я.
Тихо. Наверное, поэтому он опустил винтовку и поднял голову. И увидел нацеленный на него пистолет. Он не сводил с него глаз, пока мы вслушивались в рев мотоцикла, который немного погодя стих, когда мотоцикл, вылетев через ворота на дорогу, умчался прочь.
Я опустил пистолет. Не знаю почему, но крошечная частичка меня хотела, чтобы он пристрелил их. А я потом пристрелил бы его.
— Вертолет будет через четыре минуты! — объявил лейтенант. — Те, кто собирается улетать, — приготовьтесь!
Я слушал его вполуха, потому что сейчас, стоя на крыше небоскреба и готовясь к прощанию, думал о другом. О том, что в ту ночь мне хотелось выстрелить. О том, как я хотел, чтобы обстоятельства дали мне шанс стать таким, каким я, как мне казалось, не был. О том, что я уже не знаю, кто я. Я смотрел на счастливчиков, прислушивающихся к тарахтению вертолета, высматривал у них в глазах муки совести. Если они и были, то я их не видел.
Мы собрались в гостиной, пока Даунинг с Ларсеном осматривали оставшиеся помещения.
У нас был один тяжело раненный, с их же стороны один — дежурный — был убит и еще четверо ранены.
— Ему надо в больницу, — сказал Чанг о нашем раненом.
Его подстрелили через дверь.
— Херня, мы же договорились, что не будем никого вмешивать, — возразил Толстяк.
Судя по всему, его мучила боль в промежности.
— Но… — начал Чанг.
— Забей, полицейские на хвосте нам не нужны, — отмахнулся Толстяк.
— Отвези его в больницу, — велел я.
Толстяк повернулся ко мне. Физиономия у него раскраснелась от гнева.
— И это говорит тот, кто отпустил одну из этих отморозков.
— Смысла убивать ее не было. Она все равно сбежала бы.
— Мы здесь, чтобы наказать, Адамс. А ты просто ищешь свою дочь и для этого пользуешься нашей помощью. Оно бы и ладно, но не хрен тогда изображать за наш счет доброго самаритянина. Расскажи-ка Симону, что эта девка не заслужила пули.
Я посмотрел на Симона. Повар, полноватый, с мягким голосом, добрыми глазами и заразительным смехом. Да, мы и смеялись тоже. К Симону и его родным тоже наведались бандиты с мертвой Юстицией на шлемах. Они стреляли гранатами из базуки, и за несколько секунд дом охватил пожар. Жена и сын с ожогами по-прежнему лежали в больнице, и никто не знал, выживут ли они.
— Что скажешь, Симон? — спросил я. — Лучше было бы, если б Толстяк ее убил?
Симон долго смотрел на меня.
— Не знаю, — наконец ответил он.
— Поможешь Чангу отвезти Рубена в больницу?
Симон кивнул.
В гостиную вошли Даунинг с Ларсеном.
— Нашли кого-нибудь? — спросил Толстяк.
Они не ответили. А на меня старались не смотреть. Остатки надежды во мне умерли.
Эми лежала в подвале, на грязном матрасе. Они заперли ее в прачечной, которая, похоже, не использовалась. Не для того, чтобы Эми не убежала, а чтобы спрятать тело. Я уставился на нее. Сердце мое остановилось. Мозг лишь регистрировал происходящее. Если она не умерла от чего-то еще раньше, то причина смерти очевидна: лоб был раскроен.
Я вышел в коридор, где ждали Ларсен и Даунинг.
— Давайте допросим их. — Я кивнул наверх, где в гостиной сидели связанные бандиты.
— Ты не хочешь сначала… — начал Ларсен.
— Нет, — покачал я головой, — давайте приступим.
Ответ на вопрос, кто виноват, мы получили быстро — воспользовались старым, но эффективным методом, за который я в бытность мою адвокатом критиковал полицейских.