– Да уж, – флегматично отозвался Орвехт, подумав: «Ты ведь, стервец, и меня провел».
Тейзург между тем достал кинжал и вспорол мешковину.
Вначале наружу выплеснулась масса золотистых волос: от них исходило такое сияние, что в каморке стало вдвое светлее. Потом Суно увидел бледно-голубые, как пара лунных камней, глаза с вертикальными зрачками. На шее рунный ошейник – грубовато сработанный, старый, окислившийся до прозелени. Рот завязан, запястья и щиколотки стянуты ремешками с вытравленными рунами. Затрапезное платье, какого и приличная служанка не наденет, в прорехах светится нежная белая кожа.
– Мавгис, я сейчас уберу кляп, а ты больше не кусайся, договорились?
Дивные глаза слегка сощурились: то ли знак согласия, то ли понимайте, как хотите.
Избавив ее от повязки и кляпа, Эдмар проворно отдернул руки: клыки у песчанниц острые, словно пара миниатюрных сахарно-белых стилетов.
– Чего тебе надо от Мавгис?
Голос немелодичный, сипловатый: ее племя завораживает танцами, а не разговорами.
– Сущую безделицу. Я тебя спас, и я отпущу тебя на волю – не просто отпущу, а доставлю через Хиалу в Олосохар, где ты будешь в безопасности. Ты за это моя должница. Признаешь долг?
– Мавгис признает. – Она облизнула припухшие красные губы.
– Вот и хорошо.
Тейзург разрезал ремешки, потом извлек из своей магической кладовки испещренные рунами кусачки и предупредил:
– Будет больно, не дергайся. Похоже, ошейник обработали твоей же кровью, и сейчас он словно часть тебя – вредоносная, связывающая и все равно неотъемлемая.
– Да, да… – пробормотала Мавгис. – Сними его, я не буду кричать.
– Встань на колени и опусти голову. Коллега Суно, придержите ее волосы.
Как будто в руках у тебя гладкий, прохладный и слегка жгучий шелк… Она все-таки вскрикнула, коротко и негромко.
Две половинки ошейника, звякнув, упали на пол. Эдмар подобрал их и отправил вместе с кусачками и ремешками в кладовку.
Мавгис первым делом разодрала на себе людское платье, отшвырнула лохмотья. Потом выпрямилась перед мужчинами – нагая, золотистая, грациозная – и с царственным достоинством вымолвила:
– Мавгис тебе должна, что я тебе должна? Найти в Олосохаре спрятанный клад? Погубить караван твоих врагов? Обычно люди хотят от нас этого. Чего хочешь ты?
Тейзург улыбнулся.
– Всего лишь танец. Ты мне должна свой самый лучший танец, и ничего больше.
– Мавгис танцует лучше всех! – Песчанница хрипловато засмеялась, блестящие зрачки сузились в две щелки.
По ее мерцающему гибкому телу как будто прошла волна, и эхо этой волны отозвалось в сердце у Суно сладким томлением. Сильна, ничего не скажешь…
– Не сейчас, моя радость, а потом, когда я об этом попрошу, – мягко произнес Тейзург. – Сейчас мы отправимся туда, где ты будешь в безопасности.
После того как они с Мавгис скрылись за Вратами, Суно вернулся в ларвезийские кварталы.
– Коллега Орвехт! – окликнули его около здания представительства Ложи.
Фимелдон и еще двое коллег.
– Вы ведь еще не знаете последнюю городскую новость, коллега Орвехт?
«Да сдается мне, уже знаю».
Вслух Суно спросил:
– А что такое случилось?
Пруды поместья Ноден Го растянулись на несколько десятков шабов. Здесь выращивают карпов и карасей, съедобных улиток и лечебных пиявок, декоративных рыб с колючими радужными плавниками и водоросль «донный глаз», которая нарасхват у зельеваров.
Берега одеты в темный камень, над зеленоватой водой таинственно сияют и подмигивают латунные кольца – как будто намекая на то, что Ноденские пруды полны сокровищ. Держатся они на вбитых в стенки скобах, а от коррозии их предохраняет лак, рецепт которого давно утрачен.
Водоемы, кишащие рыбой, улитками и пиявками, порой нуждаются в чистке. Работа тяжелая и нудная, к тому же кто попало с ней не справится. Обычно хозяева Ноден Го нанимают студентов или волшебников последнего разбора, которые рады любому заработку. В этот раз взяли трех магов-иностранцев – по рекомендации маркиза данг Лайгерума из Ларвезы, милейшего человека, с которым хозяева познакомились в Нангере на горячих источниках.
Куду, Вабито и Монфу трудились от рассвета до заката – изможденные, мокрые, перемазанные илом, от них разило рыбой и гниющими водорослями. Чистить пруды им никогда раньше не доводилось, а Чавдо Мулмонг, он же маркиз Лайгерум, тем временем заводил новые знакомства, играл в сандалу и прибирал к рукам то, что плохо лежит. Ему пришлось запастись терпением: почем знать, завтра или через месяц его подопечные найдут золотой обруч из Наследия Заввы, с виду неотличимый от тысяч одинаковых латунных колец, покрывающих золотистой чешуей старые каменные плиты.