Проснулся я от тихого свиста. Марвин замер впереди, подняв руку. Он поднял забрало и прислушивался. Но как я уже заметил, он явно больше всего полагался на свой нюх, и поэтому в основном принюхивался, как молодой волк, почуявший опасность.
Я ничего не слышал, но на всякий случай взял лук и достал стрелу. Арма дернула ушами и напряглась. Я сосредоточился и проверил затылком и спиной пространство сзади. Там стояла лошадь Лима и никакого постороннего движения не было. Положившись на свои инстинкты, оглядываться я не стал. Вставил стрелу и слегка натянул тетиву. Что-то или кто-то приближалось спереди. Я услышал быстрые мягкие шаги множества ног.
Марвин перехватил копье для броска и привстал на стременах. Я ничего пока не чувствовал и не видел, коридор впереди был пуст.
Вдруг Арма попятилась назад. Дэз и лошадь Лима тоже.
Марвин крикнул мне:
— Стреляй, Кранц!
— Куда? — спросил я. — Никого не вижу!
— Оно прямо по центру! Я чую его запах. Двадцать шагов. Стреляй!
Я прицелился ровно по центру и выпустил стрелу. Сразу достал другую и увидел расплывчатое пятно с моей стрелой, торчащей посередине, которая пробив оболочку, лишило это существо невидимости. Я выстрелил второй раз в подобие огромного глаза и попал точно в радужный кружок. Этот глаз закрылся, но другой выпучился и бешено завертелся в орбите.
У меня нет слов, чтобы описать это мерзкое создание. Больше всего здесь подойдет слово «мокрица». Противная, полупрозрачная, гелеобразная, с клешнями, как у рака. Размером с бегемота. Она продолжала, как танк, переть на нас, размахивая большими и острыми клешнями.
Я убрал лук и схватил копье. Марвин с силой размахнувшись, метнул свое копье в морду мокрицы и попал прямо между двойного ряда длинных усов. Копье прошло в тело твари на треть и заставило ее на мгновение остановиться.
Но она тут же бросилась вперед и вонзила острый край клешни в грудь Дэза.
Мерин упал вперед на колени. Я ударил копьем, целясь в открытый глаз мокрицы. Копье вошло во внутренний угол глаза и видимо пробило какой-то участок мозга или задело нерв. Тварь частично парализовало, клешнями она больше не махала и начала отползать назад.
Рассвирепевший Марвин взял короткий меч в левую руку и кривую саблю в правую. Прыгнул вперед через голову умирающего Дэза и налетел на отступающую мокрицу, нанося ей град ударов, как ветряная мельница.
Внезапно тварь выплюнула копье Марвина, выгнулась вверх и прилепилась лапами и брюхом к потолку, развернулась и вверх ногами бросилась наутек. Марвин побежал за ней, подпрыгивая и нанося удары саблей, но быстро отстал.
Я спрыгнул и приблизился к лежащему в луже крови Дэзу. Его глаза уже остекленели. Подошла Арма и положила морду мне на левое плечо. Она шумно вздохнула. Лошадь Лима тоже подошла и выглядывала справа.
Я снял шлем. Неприятно пахло чем-то кислым. Вернувшийся Марвин тоже снял шлем и принюхался.
— Черт, — выругался он, посмотрев на труп Дэза. — Даже на мясо не годится. Оно отравлено. Чуешь запах?
Я кивнул. Мне показалось, что он сказал так, потому что не хотел есть мясо Дэза. Я тоже не стал бы. Марвин сдержанно вздохнул, покачав головой, но больше не сказал ни слова.
Мы распределили мешки с крокодильим мясом поровну между Армой и лошадью Лима, которая теперь стала лошадью Марвина. Запрыгнули в седла и поскакали вперед по плавно расширяющемуся проходу.
Кровавые сгустки раненой твари, падавшие с потолка, обрывались у самой воды.
Подземная река, изгибаясь, неспешно текла в правую сторону. На потолке пещеры дымились белым паром короткие и толстые наросты. От них исходил яркий свет. Проход на той стороне реки был один — в белой стене полукруглое отверстие, размеры которого вызывали сомнения, пролезет ли туда лошадь. Узкая тропа шла направо вдоль воды. Мы спешились, взяли копья и проверили глубину реки. Дна видно не было и копья до него не доставали.
Взяв лошадей под уздцы, мы пошагали по тропе направо, держа наготове копья. Арма дернула головой, дескать, сама пойду, не маленькая. Я отпустил поводья и перехватил копье поудобнее, внимательно вглядываясь в поверхность реки. Но ни гигантские мокрицы и никакие другие монстры на нас не нападали.
Своды пещеры стали выше и вскоре впереди показался выход. Он выделялся серым пятном на фоне белого света, исходящего с потолка, и отражающей этот свет реки.
Мы сели на лошадей. Тропа здесь превратилась в широкую прибрежную полосу, у выхода плавно переходя в морской пляж.