Божидаров, однако, из всех выделялся (дело не только в росте — хотя метр девяносто шесть сразу дал ему прозвище Интерлакенской Колокольни). Именно он, споря с оборонцами (т. е. сторонниками защиты красной России — не октябрь ли это 1941-го? берлинское радио только что сообщило о панике в Москве и постыдном бегстве вождей), пожал плечами: «Заслуги Сталина? Реанимированный русский патриотизм? Святые имена Александра Невского и Суворова, допущенные в школьную программу? По-моему, заслуга Сталина одна: он заменил еврейских попугаев на русских… Но ведь это (пауза) в большей степени заслуга климата, не так ли?»
Булен, конечно, гоготал громче всех. Профессор Ильин сердито супился (Булен накануне просил прочитать доклад в узком кругу — но после доклада импровизировал только болгарин). «…И потом: утопающий хватается и за соломину, а патриотизм больше смахивает на бревно, почему бы не ухватиться? Кстати, вы не слышали, Джугашвили умеет плавать? На фотографиях у него какой-то неисправимо сухопутный вид…»
Хорошо брякнул болгарин, ах, хорошо… Но тот же Божидаров, виртуозно анатомирующий и красных попугаев, и красных крыс, разделывавшийся с оборонцами, как опытный повар с покорным филеем, вдруг изрекал резюме: «А все-таки нужно молиться, чтобы Россия одолела немчуру!». Хотя, разумеется, сталинские послабления для церкви Божидаров называл воровским притворством. «Еще, господа, неизвестно, кто кого перехитрит. Восточный царек Джугашвили или русский народ, которому позволили вспомнить свое имя?..»
— Но разве сам ты не так же думаешь? — удивлялась Ольга. — Разве ты откровенно можешь желать России поражения?
И — редкий случай — Булен (о, кондотьер без страха, о, рыцарь без упрека) — сам не знал, какая партия ему желательна. Большевики — крысы? Разумеется. Но если всю землю засыпать ядом, людям жить станет невозможно. Не так ли поступают в России немцы? И что эффективнее — яд или прочная железная банка для крупы, которую никакая крыса прогрызть не сумеет? Вот — путь, и, между прочим, путь Англии. Только Россия почему-то не устояла на этом пути. Железо наше оказалось ржавое? Вот и приходится усердствовать с ядом…
Такие бонмо нравились Божидарову.
Впрочем, если бы только болтовня у старого камина. От Болдырева и Виноградова (они придумали фиктивную строительную фирму «Эрбауэр» — хороший способ бывать в России, в оккупированной части) Буленбейцер хорошо знал, что там делается. Но сам — не сдвинулся. Дело не в швейцарском паспорте — немецкоговорящий гражданин кантона Берн с непритязательной фамилией Фрейман, разъезжающий по делам «Эрбауэра» по пространствам Рейха и даже «восточных территорий», вряд ли привлечет внимание полиции или чего похуже. Но ради какой цели? Искать активистов на занятой немцами русской территории — совсем не для Булена, это сделают Болдырев лучше и Виноградов. Переговоры с возможными комбатантами против сталинской тирании? Опять-таки. Гадать о русском национальном правительстве под немецким протекторатом? Кажется, даже демократический Маклаков в Париже надеется на такое — только стесняется говорить вслух. А Булен? Было бы правительство — он предложил бы услуги. С одной стороны, пригодятся его скромные связи с англичанами, с другой — тех же англичан при надобности можно по лапкам шлепнуть. Новая Россия не будет слабой — стальные идеи Ильина, изрекаемые стальным голосом, Булен, разумеется, поддерживал. Только это не означает, — думал он в согласии с Божидаровым, — что мы должны пугать без того пуганый мир. Россию и в XIX тихом веке выставляли пугалом, кажется, хватит выступать в этой роли? Божидаров острил, что все диктатуры Южной Европы (Муссолини с римской челюстью, Франко на полных ножках, Салазар с лицом гинеколога) хотя и выглядят в сравнении с джугашвилией как пансион для тургеневских барышень, все-таки отдают чем-то луковым в сравнении с респектабельной Европой.