- Чисто у вас, - наконец сказал он с завистью.
- А что ты хочешь? Знаешь, какие за мусор штрафы!? В Германии нарушать порядок крайне невыгодно.
Лорш оказался маленьким, тихим и очень аккуратным городком, будто выдернутым прямо из восемнадцатого века. Небольшие оштукатуренные дома с по-европейски острыми крышами, узкие мощёные улочки... И над всем этим, на холме, тоскливо глядел в бледно-голубое летнее небо остроконечный купол кирхи.
- Кёнигшале, приехали, - Михаэль указал влево.
Слева виднелась колоннада красного кирпича, крытая черепичной крышей. Колоннада была совсем новая и явно пользовалась популярностью у туристов. Непохоже было, чтобы кто-то когда-то проводил там раскопки. И судя по всему, в ближайшие триста лет раскапывать там будет нечего.
- Чё за фигня, Миш? Там руины должны быть, а это кафе какое-то армянское. Сейчас, - Герман начал рыться в своей папке.
- Ничего не знаю, - обиженно сказал Мишка. - Навигатор говорит, что это Надвратный зал аббатства бенедиктинцев. Эпоха Каролингов, между прочим.
- Не, Миш, не оно. Вот, смотри, Герман протянул распечатанную на простом листе черно-белую фотографию. На фото были руины трёхэтажного здания, чем-то похожего на мельницу Гергардта в Волгограде.
- Гера, здесь же немецким по белому написано "Альтмюнстер"! - закричал Миша, глядя на снимок. - Даже координаты есть, широта и долгота. Сейчас поедем, тут пять минут хода, - сказал он и нажал на газ.
- В семнадцатом веке монастырь был снесён под корень по указу Папы Римского, а на его месте построен другой такой же, - задумчиво произнёс Герман. - Я думаю, это не спроста.
- Гера, а Удольф в каком копался, в новом или в старом?
Герман задумался, зачем-то поворошил листы в папке и медленно сказал:
- Как ты думаешь, Мишка, могли монахи нового монастыря прокопать катакомбы в подземелья старого? Мне кажется, что если все эти обряды были не шуточными, то запросто.
- Тогда профессор со своей командой, думая, что ходят по подвалам нового монастыря, легко могли попасть на территорию старого, верно? О, приехали.
Машина стояла перед красно-белым пластиковым забором. Прямо перед лобовым стеклом висела табличка с надписью; "Eintritt verboten National Monument".
- Вход запрещён, национальный памятник, перевёл Михаэль.
- Туда нам и надо, - Герман подхватил свою сумку с надписью "SOCHI 2014" и вылез из машины.
- Гера, туда нельзя.
- Миш, помнишь, как мы по дачам лазали, металлолом собирали? Пошли, не бойся. У меня план раскопок есть.
Михаэль сидел неподвижно. Невооруженным глазом было видно, что в душе его шла Великая Отечественная - русское любопытство боролось с немецкой законопослушностью. Наши победили и Мишка, ворча что-то под нос, вылез из машины.
Через десять метров забор кончался, друзьям не пришлось даже перелезать. За забором виднелись большие ямы.
- Вон, там копали, указал на ямы Герман. - Пошли.
В катакомбах было неожиданно сухо и даже по-своему уютно. Стены были обложены потемневшим от времени красным кирпичом, на уровне груди вдоль стен была натянута капроновая верёвка. То и дело луч фонаря высвечивал пятна копоти на сводчатом потолке, какие-то надписи мелом. В двух местах в стенах темнели ниши, в которых, на земляных возвышениях, лежали чьи-то сухие кости. Скоро открылся большой подземный зал. Из него вели четыре коридора. В центре зала виднелось каменное сооружение, напоминающее большой письменный стол. Удивительно, но стены сами по себе светились неестественным красноватым светом. Пахло чем-то противно-сладким и прелыми листьями.
- Чего это они светятся, гнилушки что ли? - почему-то шёпотом спросил Миша.
- Не знаю. Наверное, - так же тихо ответил Гера. - Я тут, если ты в курсе, в первый раз.
- А в центре, наверное, алтарь.
- Ага, - Герман, повинуясь порыву, покопался в карманах, и положил на каменное сооружение монету в десять российских рублей.
Михаэль посмотрел на монету, повертел её в руке и положил обратно.
-Археологи будут недовольны, - сказал он. - Скажут, житья нет от русских туристов. Куда дальше пойдём?
Друзья наобум выбрали ближайший коридор слева и пошли по нему, держась за верёвку. Через какое-то время впереди показалось тусклое красное свечение и они вышли в тот же зал, но из следующего прохода.
Некоторое время Герман и Миша стояли молча, не зная, стоит ли идти в последний коридор.
- Я так и знал, что всё это чушь и ничего не получится, - раздражённо прошептал Мишка. - Пошли уже обратно, хоть в Берлин успеем съездить.
Герман промолчал, прислушиваясь к внутренним ощущениям. Где-то в груди пульсировало чувство приближающейся развязки. Нельзя было уходить сейчас, когда до конца его поисков, возможно, осталось каких-то несколько метров.