И еще обязательны две большие лохматые собаки, это помимо Цахеса.
Ты даже зажмурилась, представив себе все это волшебное, сказочное, прекрасное будущее в собственном доме.
Открыв глаза, ты обнаружила, что нет ни цветущих вишен, ни стройных банок огурцов, ни лохматых собак.
А есть покосившийся забор, разрушенные постройки и, конечно,– крысы.
Самое ужасное – это были крысы. Их было так много, что ты поняла – Цахесу самому не справиться.
И тогда твой мужчина научил тебе одному страшноватому трюку. Приехав и осмотрев твои владения, он сказал:
– Ну что ж, приступим к выборам «крысиного короля».
– Это как? – переспросила ты.
– Вырастим, выучим,– хохотнул он.
Крысиный король в твоем понимании – это был такой сказочный монстр о семи головах и семи хвостах на одном теле. Средневековое чудище из гофманских сказок. Ты содрогнулась, представив, как это мужчина будет выращивать этого «короля» у тебя в доме.
Ночью тебе даже приснился сон про то, как он берет новорожденных крысят и сплетает из них чудовищное кружево.
Но все оказалось еще страшнее. Для начала он приволок откуда-то металлическую бочку, натаскал в нее воды, но потом слил, объяснив, что просто хотел убедиться в отсутствии щелей и прорех. После этого подкатил бочку к конюшне, где, по его наблюдениям, крыс водилось больше, чем в остальных помещениях, положил на дно бочки щучьи головы, которые сам же принес с предрассветной рыбалки, а с крыши конюшни опустил к краю бочки длинную доску.
В такую простую ловушку за ночь попалось полтора десятка крыс.
– А теперь быстро уезжаем,– неожиданно заявил он. Ты не поняла:
– Почему?
– А что, хочешь наблюдать за крысиными боями? Да ты очень кровожадная особа, оказывается.
– Что за бои?! – насторожилась ты.
– Это есть наш последний и решительный бооой! – громогласно пропел мужчина, с которым ты чаще охотилась на крыс, нежели спала.
Ты привыкла – с ним – пропускать реплики. Опять промолчала. Он и сам вполне мог говорить – и за твои заданные и незаданные вопросы – и отвечать свои ответы. Он вообще был и болтлив и временами красноречив. Но тут он решил поинтриговать:
– Вернемся – увидишь.
Ты вдруг ему поверила – согласилась уехать. Крысы злобно возились в железной бочке. Уезжая – ты их пересчитала, как школьница, уезжающая с дачи по окончанию сезона – пересчитывает – цветочки, жучков и червячков, собранных за лето.
Ваша общая «семейная» коллекция – составляла пятнадцать экземпляров – упитанных сереньких пасюков.
Вы уехали. И вернулись. Через две недели. В бочке сидела одна крыса. Не самая толстая, не самая нервная. Самая обычная. Одна. В бочке не было – ни косточки, ни шерстинки, ни пушинки. Никого, кроме одной-единственной, самой обычной, довольно равнодушной к вам крысе. Она на вас не шипела, не бросалась, вообще не реагировала. Сергей взял ее руками – и сказал:
– Добро пожаловать в летнюю резиденцию, Ваше Величество!
«Крысиный король» – даже не обернулся. Ушел. Сергей сказал:
– Собака в доме привяжи!
Ты испугалась тогда страшно. Вдруг поняла, почему эта крыса осталась одна. Мужчина наблюдал за тобой. Ему виделось каждое движение твоего лица. Он увидел – когда и как ты поняла. Перебил:
– Цахеса жрать не пойдет, он теперь – специальный. Спесьяль. Только по крысам. Он их маньяк и убийца и сверхчеловекокрыс. Но собака лучше привяжи, чтобы он сам к нему не полез.
В четыре дня «король» уничтожил всех крыс в твоем доме, на твоем участке – и на трех участках твоих ближайших соседей. Потом волна экзекуций закончилась. Мужчина с тобой в деревню больше не ездил. Когда ты ему рассказала, что крысы плодятся с новой силой, он объяснил, что это начал плодиться «крысиный король», а свое потомство он уже не жрет – бережет.
– Пора нового короля выбирать!
XV
В качестве эпиграфа:
Эдуард Успенский
Виктор навещал Сергея в больнице через день. Майор Коломейчук тоже наведывался. Жизнь Сергея была вне опасности, но из больницы его пока не выпускали – переломы и ушибы, полученные в автомобильной аварии, осложнялись воспалением легких, как следствие вынужденного купания в зимней речке.
Официальное следствие продвигалось ни шатко ни валко. То, что в деле фигурировал бесхозный пистолет Макарова – путало все карты.
Коломейчук подробностей уже не выпытывал, с ленцой задавал дежурные вопросы. Казалось, он пытался склонить Сергея к определенным показаниям.
Например, его устроила бы версия, что у погибших – Николая и Макса – был давний затянувшийся конфликт. Макс застрелил Николая, воспользовавшись незарегистрированным оружием и общей суматохой.
Но Макс сам потом погиб, спустя буквально несколько часов. Что это было – самоубийство, случайная авария, постороннее вмешательство? Техническая экспертиза подтвердила – да, за рулем в тот злополучный день действительно находился Максим. Также было обнаружено, что у машины были разболтаны тормоза. Но машина-то принадлежала Сергею.
Каково его участие в этой трагедии – отдельный вопрос. Да, он сам также пострадал, но это никак не может являться доказательством его невиновности и непричастности.
Майору Коломейчуку, похоже, надоело разжевывать и пережевывать эту кашицу.
Если бы Сергей дал показания, что Максим перед аварией выкинул пистолет...
– Вспоминайте, вспоминайте, может быть, вы видели что-то такое...
Если бы Сергей подтвердил, точнее, «вспомнил» бы, то, копнув немножко в сторону прошлого, сведя в этом прошлом Макса с Коляном – дело можно было бы и прикрыть.
Майор намекал на это довольно явно, иногда угрожая, что если Сергей не вспомнит пистолет Макарова у погибшего, то придется искать этот пистолет у него – у Сергея.
Виктор в своих изысканиях и в беседах с Сергеем – решил двигаться с другой стороны. А именно – сначала разобраться в прошлом, а потом уже искать оружие.
Наконец удалось раскопать что-то в клубе. Нет, открытого конфликта или какого-либо скандала между покойными не было, но некоторая зацепка появилась. Ни руководство охотничьего клуба, ни завсегдатаи клубного ресторана ничего связного вспомнить не могли.
Но, как обычно случается,– обслуживающий персонал оказался куда внимательнее.
Официант из ресторана при охотничьем клубе – хорошо помнил «обоих клиентов». Он-то и рассказал Виктору, что видел этих мужчин не вместе, но в компании с одной женщиной. В разное время.
– Я даже не сразу понял, что женщина одна и та же. С Николаем Ивановичем она приходила очень давно, и всего пару-тройку раз. Но он сам редко тут бывал. Редко, но метко. Обычно, когда клиент полгода не появляется – его забываешь. Но Николай-Иваныча забыть трудно.
– Это почему? – озадачился Виктор. На него Николай никакого незабываемого впечатления не произвел.
– Кутил-с,– кратко ответил официант Миша.
Но Виктор потребовал «подробностей» – в лучших традициях майора Коломейчука.
– Ну, гулял он крепко, широко, всех угощал. А если напивался, а он обычно напивался, то мебель ломал. Потом, конечно, все оплачивал. Он же капитан, моряк, приходил из рейса – и выгуливался по полной программе.