Вечная мамина склонность к театральным эффектам и выспренним выражениям…
Роза зевнула. Провела рукой по тонким светлым волосам, начинающим седеть. Уже не блондинка. «Исповедь глупой блондинки». Что бы могло так называться? Книга? Или порнофильм?
Направилась в кухню. Оттуда открывался вид вниз, на воду и стволы сосен. Лед уже сошел – покрылся трещинами, а потом и вовсе исчез. Зима выдалась необычно мягкой. Вообще-то и на зиму вовсе не похоже: в конце ноября выпал снег, но пролежал лишь несколько дней, а затем – череда затяжных дождей. Ее-то ливни не тревожили: влезала в сапоги и шла гулять. Как прежде, при жизни Акелы, трижды в день: утром, в обед и по вечерам. А в промежутках между прогулками она работала. Подрядилась для нескольких издательств: тут – редактором, там – корректором. Разумеется, с «Бладгюлдом» она больше не работала. С издательством, которое основал Титус. Впрочем, оно и не называлось больше «Бладгюлд». Титус переименовал компанию в «Врун Ферлаг» – в собственную честь. Пару раз она пробовала перевести какой-нибудь роман с датского или норвежского; вышло много сложнее, чем казалось. Смысл ускользал, слова не слушались. Пришлось отступить. Ну и ладно, ну и пусть, все равно… Хотя – да, конечно, переводы дали бы почувствовать собственную значимость. А деньги тут ни при чем, переводы оплачивались паршивей всех прочих работ. С другой стороны, не так уж много ей и требовалось.
Теперь она жила скромно, почти не выезжая в Стокгольм. Одевалась в обноски, новую одежду покупала редко. Уже не блондинка, подумалось, женщина в годах. Могла бы стать настоящей ведьмой. Если бы уже не была ею.
Посмотрела, как играет рябью на воде ветер. Свинцовая вода, белое крошево. Но снег, да и необычные весенние метели, из-за которых на Пасху встало все движение на дорогах, уже остались в прошлом, и все решили, что наступила весна. Многие даже поменяли покрышки на летние. Потом пожалели, особенно местные. Склоны в Седертелье крутые.
По ту сторону залива вырастали новые дома. Роскошные виллы класса люкс, для мультимиллионеров. А еще несколько лет назад там простирался лес. Потом пришли люди с бензопилами, понаехали бульдозеры. О стройке она узнавала из газет, в том числе и о скандале с застройщиками. Не рассчитались сполна с прибалтийскими рабочими, ютившимися в старых бытовках-развалюхах. А сейчас дома уже заселены. Вечером в канун Нового года на той стороне залива все так и сияло от салютов и фейерверков.
Повернула кран, залила воду в кофеварку. Тяжело взмахивая крыльями, к островкам полетела цапля. Серая, старая, на болотах перезимовала. Обычно птица сидела в тростниках, сложив крылья, мрачно нахохлившись. Оставляла блинчики помета, большие, белесые. Как-то раз Роза отнесла к островкам хлебный прикорм, пожалела одинокую цаплю. Но в заводях птицы не оказалось. Хищница все-таки. Умеет выследить жертву, застать врасплох, ухватить клювом, затюкать до смерти.
Сняла тарелку с сушилки, соорудила бутерброд. Две миски на полу пустовали. Роза вымыла их, наполнила одну свежей водой, в другую плюхнула ложку холодных макарон, присыпанных тертым сыром. Составила свой завтрак на поднос и отнесла в гостиную, служившую ей кабинетом. Локтем отпихнув кипу с корректурой, поставила поднос на стол.
Она жила в маленьком домике, семьдесят три квадратных метра. Красный, с белой окантовкой по брусьям балок. Когда-то здесь обитали батраки и прислуга. А главный дом, Боргвиков хутор, располагался на вершине холма. Оттуда открывался величественный вид на город и канал.
Главная усадьба чаще всего пустовала. Нет, здание не было заброшено, все содержалось в идеальном порядке на случай, если хозяин пожелает наведаться. Его звали Клас Шредер. Это у него Роза арендовала коттедж.
– Можете изредка заглядывать, присматривать за домом, – сказал хозяин, когда они подписывали договор. – Когда-нибудь поселюсь там, но пока все недосуг, слитком много дел. Вот на пенсию выйду – и переберусь сюда.
– Ну, это, очевидно, случится еще не скоро, – подольстилась она.
Шредер рассмеялся:
– Да-да… Но все-таки как насчет того, чтобы изредка наведываться на виллу?
– Ну… вообще-то… я не могу взять на себя такую ответственность… управлять домом… – замялась Роза, опасаясь, что поспешное согласие заставит его передумать.