Крысолюд
Глава 1
Начало.
Мощные створки подались в стороны, открывая бассейн, в котором скрючилось тело чудовища.
— Хррр, ну вот получите! Оно дрожит! Оно живо! — произнёс один из стоящих, почёсывая лапой шелушащийся нос.
— Оно дрожит, оно умирает, псс! — пропищало другой, пританцовывая на месте.
— Оно не то, что мы хотели получить! Старый клан нам соврал! Схемы не верны, не верны! Ресурсы потрачены зря, зря! — добавил третий, злобно поглядывая на четвёртого.
— Уймитесь! Оно сдохнет, если его не вытащить! Он слишком слаб! — добавил ещё один, грызя когти. — Но да-да, что-то было напутано… И оно светлое, может это…?
— Они не такие! Не такие! Но мы посмотрим! Мы посмотрим и решим, кто оно и как нам может пригодиться! Эй, тварри, рабы, лезьте вниз и достаньте тело, пока оно не сдохло! Мы заново, заново его переделывать не будем!
В тот день, когда я очнулся, то слабо понимал, где я и кто я. Странная обстановка подземной ржавой, зеленоватой гнилостной лаборатории, и самое странное — это окружающие меня существа. Выглядящие как прямоходящие крысы, с нацепленными приборами и в странной одежде, они пугали одним своим видом.
Но это я ещё не видел себя. Когда меня, которого корежило от дикой ломоты во всем теле, задыхающегося и выплевывающего сгустки слизи из легких, вытащили из бассейна, я мало что замечал из собственных странностей. А уж их-то хватало.
Тело, по большей части, было покрыто короткой серой шерстью, кисти рук (или скорее лап) покрытые костяными наростами на костяшках, а пальцы оканчивались коротким, но толстыми когтями. Ноги оканчивались несоразмерно большими заросшими ступнями, лапами с острыми когтями. Когда меня скинули в помещение, в котором я провалялся несколько суток, приходя в себя, то ощупав своё лицо, понял, что это уже скорее морда. Острые небольшие уши, немного вытянутый вперед череп, острые клыки… Я не знаю, кто я, но у меня не было такого, не было! Для полного комплекта присутствовал хвост. Но не такой, как у тех, кто меня тащил. Вот они то крысы так крысы. И хвост у них такой себе типичный — голый, тонкий и длинный. Чем-то похожий на дождевых червяков. Но это у них. А у меня не менее длинный, но покрытый роговыми пластинками, чем-то напоминающий даже ящерицу. Но самое странное — я вполне его чувствовал, я им мог управлять как рукой и это было очень странно.
Очень странно это было и потому, что для меня это было новым чувством. Как будто у меня такого набора не было. Я ничего о себе не помнил, но всё вокруг было слишком странным и непонятным, пугающим.
Особенно то, что я мог оказаться на месте своих соседей, которых я рассмотрел, когда немного пришел в себя. Наша камера, ответвление пещеры, была неким отстойником для экспериментов крыс, удачных и не совсем. Подыхающая в углу помесь крысы и ящерицы. Его собрат — у которого не сформировались ноги и он ползал по пещере на руках, постоянно визжа, из-за чего выходил из себя прикованный к стене здоровый, в полтора моих роста, голокожий и тощий крыс, который даже в темноте пещеры, освещаемой только растущим светящимся мхом, был тем ещё страшилищем. Эти лабораторные здоровенные крысы пытались скрестить своего собрата с птицами, вшивали в них шипы, скрещивали с псами, людьми. У одного вместо лапы был хватательный металлический крюк, другому пытались вместить какой-то резервуар с кислотой, чтобы он мог плеваться ею, но она лопнула, растворив часть его тела. Не все тут были происходными от крыс — были монстры, которых и описать трудно, но и мало ли что могло померещиться в этом тусклом свете, особенно в дальних о меня углах, шевелящихся на темных камнях и гнилой траве, в которую все пытались зарыться, чтобы немного согреться. Такой своеобразный отстойник для экспериментов. Удачных или нет. Только вот я в какой категории?
Неизвестно, долго ли приходил в себя, но очнуться и попытаться осмотреться заставило чувство голода. Сосущее чувство в желудке и чувство, будто способен сожрать любого из присутствующих, если больше ничего не найдется. Причем, пока валялся в беспамятстве, кратковременно приходя в себя, то видел, как затаскивали крысюки какую-то еду, жадно пожираемую находящимися. Первый раз я пропустил это действие. Но как только они затащили через какое-то время ещё что-то, я тоже неуверенно поднялся и пошёл ко всем, выползающим из своих укрытий, чтобы насытиться. И, пробираясь, чтобы увидеть и ухватить свой кусок, упустил важную вещь — тут была своя чёткая иерархия. Каждый дожидался своей очереди. На полу лежала туша какого-то животного. Сырое мясо с кровью вырывалось когтями какого-то крысоволка, но мне было всё равно. Сырое — ну и ладно! Потянувшись к куску мяса, я пропустил тот момент, когда крысоволк заверещал и полоснул меня когтями по морде, а затем, раскрыв свою немалую пасть ещё укусил меня, обескураженного такой неожиданной агрессией в ногу. Рядом зарычали все остальные мутанты, агрессивно поглядывая. Пришлось отойти и дожидаться своей очереди, которая настала тогда, когда от туши большого парнокопытного остались лишь редкие клочки мяса на костях. С жадностью подобрал их. В голове прочистилось, появились осмысленные мысли. Кто же я? И где я? Что я здесь делаю? Это не моё! Это не моё место! Но это была не истерика, нет. Это было желание вспомнить. Пройдя по логической цепочке воспоминаний дойти до того места, чтобы осознать, кто я такой. То, что я не крыса, я сразу как-то ощутил. Не мог я быть таким, и всё тут.