Природа вокруг выглядела нетронутой, ни единого следа троп и воздействия на лес инструментов. Но помня о том, что не так далеко за его спиной находится ход в глубины подземелья, в котором не так давно произошла бойня между двумя видами разумных существ. Хотя… В голове возникла чья-то фраза о том, что сон разума рождает чудовищ. Тогда тут, в этих подземельях, а возможно и во всём мире разум давно и прочно спит.
Так прошло несколько дней. Я искал присутствие тех, к кому бы смог выйти и открыться, надеясь получить помощь и, возможно, встроиться в их общество, так как какое-то время можно конечно прожить одному, но вот как дальше быть? Всю жизнь выживать одному, скитаться скрываясь? Нет, такого он не желал. Но и двигаться в сторону, где мог примерно распологаться город ящеров и крыс опасался — мало ли как настроены к разным чудищам, останкам экспериментов крыс местные жители. Ящеры явно отрицательно. Но возможно, что тут есть и другие. Но выходить на их города тоже может быть небезопасно. Я такой вот один, а они явно будут в большинстве. Не захотят ли они меня нанизать на что-нибудь острое и выставить в качестве трофея мою зубастую голову где-нибудь у себя на площади? А потому время проводил в медленном движении по лесу, осматривая местные природные красоты и развлекаясь охотой.
Охота в этом мирном, но не хоженом лесу, действительно стала развлечением. Непуганые звери не знали, насколько быстрой могла быть моя реакция, за которую мне приходилось расплачиваться ещё большим увеличением аппетита, и потому подпускали к себе довольно близко. Стоя по колено в ручейках, смотрел как любопытная рыба подплывает к мокрому меху на лапах и быстрыми ударами когтей выбрасывал её на берег, где выпотрошив, быстро её съедал. Несколько раз спугнул косуль, пока не научился подбираться к ним против ветра, чтобы не учуяли. Здесь помогал бросок меча, подранивший или убивающий добычу, после которого следовал быстрый рывок и следовал пир. Очень не хватало огня, на котором бы можно было приготовить пищу, и это стало ещё одной целью для поиска разумных. По ночам не мёрз, забравшись на какую-нибудь ветку повыше и потолще, на всякий случай, чтобы более умный и скрытный хищник не надумал мною перекусить.
Немного портили общее впечатление лишь стаи мелких кровососущих насекомых, от которых приходилось прятаться или в воде, или убегать подальше.
Моё путешествие шло отлично, пока я не увидел следы того, чего искал. Небольшая лесная тропинка, протоптанная в основном зверями, вывела меня на небольшую полянку, на которой стояла полусгнившая хибара. Кустарник пророс на крыше, и ветви молодого деревца высовывались через узенькое окошко. Тут мало что уцелело, так как остатки столов и стульев послужили в качестве розжига для костра. Здесь жили люди, наверняка. Это можно было судить не только по остаткам утвари, тем небольшим холмикам, которые показывали места их захоронения, а также по остаткам того же костра, в котором лежали фрагментарные останки нескольких человек. И, судя по всему, их не просто кремировали, а запекли, прожарили на костре, а потом тщательно погрызли косточки. Посмотрев на обгрызанную челюсть, заметил в размытой дождями золе что-то блестящее. Пошурудив, нашёл несколько маленьких жёлтеньких капелек. Видно тем, кто обгладал черепа, золото было не нужно. Больше ничего полезного здесь не было, всё мало-мальски полезное отсутствовало или было уничтожено.
И вот уже дальше, идя по заросшей дороге, видел вдоль неё следы пребывания человека. Кое-где встречались разбитые телеги, останки каменных домиков с провалившимися крышами, и даже остатки скульптур, разных по качеству и схематично изображающих бородатых стариков, с оружием и без. Я порой обходил такие развалины, но ничего полезного там не находил, а потому через какое-то время забросил это дело.
И ещё через какое-то время потребовалось чтобы выйти к местам, где меня встречали не россыпи старых костяков и заброшенные поля, а вполне обработанные наделы. Что там росло я понятие не имел, но было видно, что по крайней мере за всем этим краем уже присматривают: дорога становилась шире и натоптаннее, вдоль неё были выкопаны канавки для отвода воды, подмытые края укреплялись камнями. Вокруг было довольно много разных отпечатков — копыт животных, когтистых лап больших ящериц, стоп человека. Вот-вот уже должна была состояться встреча с местными обитателями. Чтобы выглядеть хоть немного более презентабельно, искупался в небольшом лесном ручейке и выстирал тот пояс с “висюльками”, что достался в пещере от мёртвого ящера. Приглаживая клочковатую серую шерсть, покрывающую уже не так уж сильно торчащие рёбра, я пытался выстроить в голове примерный разговор с аборигенами, кем бы они не оказались. На всякий случай оторвал с ближайшего дерева ветку с большими зелёными листьями, чтобы показать, что иду с миром.