Сбежать? Мой рывок от него, но стук копыт с каждой секундой всё ближе и тело уже действует уже практически вне рассуждений в голове — прыжок на толстенное дерево, не дотягиваясь до довольно высоко торчащих веток и отталкиваясь в сторону, перепрыгивая зверя. Тот, набравший скорость, всей своей харей впечатался в дерево. От мощного удара дерево задрожало, а клыкастик сел на задницу, мотая своей башкой. Это дало мне время добежать и вскочить на большой валун, с неровными сторонами, возвышающийся на два с половиной — три метра над окружающей его почвой. Поглядел оттуда на зверя, вытаскивая меч. Сплюнул — нож валялся на том месте, где упал в первый раз.
А клыкастик, помотав своей башкой, и оглянувшись, приметил меня и не откладывая ничего на потом, вновь кинулся ко мне. И если я считал, что нахожусь в безопасности, то кабанчик-переросток так не считал. Не теряя разгона перед камнем, он, всхрапнув, прыгнул! Черная туша стремительно пролетала над успевшим упасть мной. Успел лишь выставить в его сторону меч, который от столкновения с тушей вырвало из моей хватки. Тряся отбитой кистью, повернулся к зверю, слушая его визг, надеясь, что нанёс достаточно сильную рану этой скотине. А тот, внизу крутился волчком вокруг меча, который взрезал ему шкуру на боку и застрял в слое жира. Покрутившись, он волочил его по земле рукоятью, беспокоя рану, но при этом цепляясь ею за корневища, камни, ветки и в конце концов клинок выскользнул из раны. И не сказать, что рана получилась серьёзная. По крайней мере, крови было не так много, как бы мне хотелось. А как было бы хорошо, подождать, пока он сдохнет от кровотечения. А с другой стороны, я сам сильнее с каждой минутой не становлюсь — рана от его клыков понемногу сочилась кровью, что там на спине с ранками от стрел вообще не видно, хотя и вряд ли что-то страшное.
Но клыкастик не даёт мне времени на подумать. Новый всхрап как сигнал о новом прыжке и уже не перелетает через меня, а скользя копытцами, вскакивает на камень. Но камень это не почва, зацепиться на гладкой поверхности то особо не за что, что даёт мне шанс! Бегать по лесу от этой туши я замучаюсь, забраться на дерево — ослабну от голода, если только не начну грызть само дерево, что явно не самая лучшая диета. К тому же запах его крови, вкусной и питательной, разжигал во мне яростный огонь, подпитываемый голодом. И у меня из оружия есть ещё кое-что, кроме меча и ножа.
Прижавшись телом к камню делаю прыжок, приземляясь на спину зверя, раздирая кожу от скрытых под жёсткими волосами, похожими на металлическую проволоку, короткими костяными шипами, идущими вдоль хребта, цепляясь всеми конечностями и зубами, впиваясь когтями в расходящуюся под когтями шкуру и мясо. Быстро-быстро! Удар когтями одной ру…Ладно, руки. Удар когтями одной руки, засунуть поглубже, ударить второй, также стараясь нанести рану пострашнее. И продолжать так делать поочерёдно, насколько можно быстрее! А концом хвоста пытаясь попасть по мелким глазёнкам. Клыкастик, обезумев от боли, визжал, скользя по камню и так и не сумев зацепиться, мы полетели кувырком вниз. Под хруст удара, выбившего дух, чудом не отпустил мощную тушу и сумев удобнее поменять положение, уже нанеся удары в район шеи. А “кабанчик”, вскочив вместе со мною на ноги, принялся скакать между деревьями, визжа и заливая всё вокруг своею кровью, буквально фонтанирующей из ран.
Вцепившись клыками в мощный затылок, я ощущал всей мордой удары веток, царапающих и сдирающих кожу, но отцепиться от умирающего зверя не собирался, потому как чувствовал, что он в своём предсмертном бешенстве сумеет меня растерзать так, что останутся только клочки! Да и вдруг он не откинет копыта? Может ему моё мясо и кровь будут лучшими лекарствами?
— Дохни! Сдохни ты уже! — рычал я в ответ на его остервенелое визжание и наносил новые удары, превращая то место, где у всех находится шея, в лохмотья.
И он не выдержал. Несколько рывков, в которые вложены последние силы, и туша заваливается вперёд своей харей, на подломившиеся копыта, придавливая мои руки. Несколько хрипов, и лишь булькающая кровь в его горле свидетельствует о том, что последние крохи жизни уходят из его тела.
Глава 5
А дальше — он на какое-то время выпал из окружающего мира. А первое что почувствовал, придя в себя, это отсутствие привычной сосущей боли в желудке. Даже немного наоборот, брюхо немного побаливало, растягиваясь — оно раздулось, свисая над ремнём. А я сидел в луже крови у порванной шкуры задранного зверя, лежащей со сломанными костями грудной клетки, с торчащими то тут, то там в неестественном порядке костями, разможжёной головой с выбранными мозгами и держал в руках здоровенную печень, от которой умопомрачительно вкусно пахло.