Хоп! Вроде трещина, останавливаюсь, но камень крошится, не выдерживая мой вес и вновь падаю вниз… Бесконечное падение, которое закончилось смачным ударом по ногам и копчику, утащившим сознание в окончательную темноту.
Как же неудобно лежать на острых и холодных камнях. Со стоном пошевелился.
— Жив ли я? Что по мне ползает? Таракан? Слушай, я ещё жив, в вот ты такими темпами будешь сейчас мёртв. Ничего не вижу… Темнота такая, что хоть глаз выколи. А может их у меня и нет? Тьфу, хватит паниковать, глаза на месте. — Ощупав лицо, доложил я сам себе. Но вот в процессе ощупывания стало ясно, что рукам досталось сильно — несколько когтей обломаны под корень, буквально выломаны. А ещё руки… Да, лапы, лапы стесались до мяса, пока пытался затормозить об стену. А ещё не чувствую ноги. Вообще. Они как чужие — большие и холодные.
Новая волна паники начала подниматься?
— Ррр, оказаться неизвестно где, да ещё переломанным… Повезло, сука, так повезло!
Но потом почувствовал боль, которая накатила волной и начались дикие покалывания. Но на душе стало легче.
— Фух… Отлежал. Это же сколько я тут провалялся?
Ну да, чего спрашивать, кто бы мне тут ответил. Дождавшись, пока ноги придут в относительную норму, опираясь на камни, привстал. Болела тощая задница, спасшая во время падения и голова, которой всё-таки, судя по всему, досталась своя встреча с породой. Подташнивало.
— Пустая порода и пустая голова, прям созданы друг для друга…
А ещё опять дико хотелось есть. Нет, не есть. Жрать. ЖРАТЬ. То тошнотное сырое мясо, которое нам выдавали в пещере, сейчас казалось не таким уж и плохим. Ну сырое и сырое. Зато мясо. И подумаешь, что за него тебе ещё шкуру порвут. Мелькнула мысль, что надо бы найти обратно ту пещеру, может время кормёжки скоро…
— Эй, ты чего, придурок, на цепь и на опыты захотел? — к самому себе обратился я. — Тут на свободе ты сам можешь выбирать что есть!
— А где это «тут»? Среди камней? Где ничего не видно? А есть ли тут хоть что-то? И есть ли отсюда вообще выход. — тот «я», к которому обратился, попытался ответить.
— Ну вот, пока мы даже не знаем, есть ли отсюда выход, так что заткнись.
Поговорив сам с собой и выясним для себя главные приоритеты — еда и где тут выход наружу — попытался всмотреться в окружающее. Вообще, он уже давно в их отстойнике заметил, что даже без света можно было неплохо ориентироваться. Кое-где на стенах свтелися то ли мох, то ли такой лишайник. Срывающиеся с камней капли, журчанье меж глыб камней ручейка, отражающиеся звуки — всё это немного помогало ориентироваться. Опираясь на камни, поскальзываясь на мокрой грязи, он чуть пару раз чуть не разбился, но сумел добраться до мелкого ручейка и напиться ледяной до ломоты в зубах воды. Немного полегчало. Вскарабкавшись чуть выше, он попытался обследовать немного место, где он оказался. Главной целью тут было найти стены, по которым он скатился и попытаться по выступам вскарабкаться выше. Там точно есть какая-то еда и всё же любопытно, кто победил в состоявшемся сражении этих прямоходящих крыс и ящериц.
Наткнувшись на одну из стен, и пройдя вдоль неё, ему повезло — почуяв запах крови он сделал пару шагов сторону и сперва наткнулся на труп ящера. Затем, ещё двух шага, трупы пары крыс. Быстро их обыскав, он не нашел никаких припасов. Проклятье!
Крысы лежали плашмя, так и упав на груды камней, раздробив себе множество костей. А здоровый ящер упал головой вниз и теперь его тело приняло странное положение, как будто бы он хотел заглянуть сам под себя. В голове при этом не осталось ни одной целой кости.
Из полезных вещей можно было использовать лишь те, которые нашлись у ящера. Широкий пояс с несколькими квадратными кожаными кармашками, в которых лежали какие свертки с порошками и к которым были прицеплены несколько крючков, а также по паре широких и несколько узких лент, которые прикрывали паховую область и зад, но при ходьбе мотылялись по сторонам, мешая.
— И как они в этом ходят? — сцепив крючками пояс на талии, бормотал я себе под нос. — Зато никто не перепутает, что я мужчина, если буду быстро бежать. Или всё же сделать что-то типа юбки?
Но крысиные балахоны так воняли, что даже не захотел к ним притрагиваться. Но обыскать всё же обыскал. Из оружия отыскался лишь короткий, но широкий, в ладонь, нож с костяной рукояткой. Ножен к нему не было, и поэтому его постоянно приходилось держать в руках.
Он уже хотел попробовать остроту ножика на мясистом бедре мертвого ящера, но силой воли взял себя в руки. Разумных есть — это практически то же самое каннибальство. Он не помнил, почему это плохо, особенно сейчас, в очень, ОЧЕНЬ, голодном состоянии. Но помнил. А потому пообещав себе, что если уж ничего из еды не найдёт, то обязательно навестит это место, пошёл исследовать дальше.