Я был лишь маленькой букашкой, что несло течением и собственными усилиями прочь от друкаев, прочь от рабства, прочь от всей эльфийской мерзости.
И вроде уже немного отдалился от борта, как напор воды начал утягивать меня вниз, на глубину. Со всей мочи замахал руками и ногами, борясь с течением. Двумя рукми я выгребал на поверхность, пузырящуюся пеной. Нырнув очередной раз вниз, под накрывающую сверху волну, я заметил, что в глубине что-то белеет. И это “что-то” движется, становясь ближе.
И когда это открыло глаз, который был больше меня в несколько раз, я закричал и остатки воздуха покинули мои лёгкие. Не чувствуя этого, я стрелой вынырнул на поверхность, и мне казалось, что я сейчас побегу по воде, такой ужас у меня был перед созданием с глубины. Я ни видел ни щупалец, ни присосок, ни страшных зубов, но не сомневался, что весь этот комплект присутствует.
Мне казалось, что ноги мои чего-то касаются и сейчас, вот-вот меня схватят, проглотят, переварят и выплюнут и никому не будет никогда дела до моих останков. Никто даже не вспомнит про меня. И всё, что я пережил, все смерти и убийства — всё это окажется зря.
Мех свисал сосульками, а я, гребя одной рукой, пытался выхватить какой-нибудь из клинков, не чувствуя ничего и двигаясь лишь по наитию. Мне было без разницы, что подобному глубинному чудищу клинок может показаться даже не зубочисткой, а маленькой занозой.
И когда белые щупальца появились над водой, я был готов дорого продать свою жизнь.
Белые щупальца не торопились, они извивались, то погружаясь под воду, то выныривая на поверхность, переплетались с черными щупальцами и баламутили и так не спокойную воду. А может она и неспокойная от движения этого существа?
И лишь через полминуты, показавшейся вечностью, я понял — это не игра существа, их тут несколько. Набравшись храбрости, я нырнул, чтобы попытаться увидеть, что твориться там на самом деле.
В глубине подо мной и правее меня огромные змеи нападали на белого монстра, пытающегося их поймать своими щупальцами, а они, скользя, своими здоровенными пастями отхватывали от него куски плоти, которую тут же глотали. И тот глаз, видимый мною ранее, был не один. Несколько более мелких глаз были вырваны, пробиты и сейчас из этих отверстий в теле монстра шла белесая муть, окрашивающаяся с тёмной кровью в молочно-бурую хмарь. И всё это в сплошном молчании, ни звука от них. Лишь грохот волн аккомпанировал происходящей борьбе.
Я появился уже во время этой схватки, или она только началась? И неужели я спасён? Спасен? Спасён!
Грести! Грести! Грести! Я работал руками как одержимый, и даже клинок мне не мешал, пока совсем рядом с моим телом не проскользил чешуйчатый бок с несколькими плавниками. Это было очень неожиданно и я, перехватывая мокрую рукоятку прямого клинка нечаянно её выпустил. Лишь лезвие успело блеснуть во тьме, когда я рванул за ним, понимая, что он может ещё спасти мне жизнь. Блеснул и осветил кишащие чёрные вытянутые тела, во множестве снующие кругом. В таком множестве, что я уже и не видел из-за них ничего кругом.
Надежда на спасение угасала.
Большая волна подняла меня на свою вершину, когда наполненная мелкими зубками пасть аккуратно, и совсем безболезненно, с хлюпающим звуком втянула меня внутрь себя.
Скользя внутри твари, я понимал и не понимал одновременно, что это последние мои мгновения. Вот же я, чувствую всё! И совсем не умираю! Или умираю, но сам этого не понимаю? И что меня ждёт? Вроде не переживали — медленно растворят кислотой, задохнусь без воздуха? Но ждать смерти вот так просто не было ни капли желания.
Вокруг перекатывались лужицы едкой слизи, дохлая полурастворённая рыба, водоросли, какие-то кости, куски веревки, шматки мяса… Кожу начало прижигать, боль не конкретная в каждой из конечности, а обволакивающая, незаметно погружала меня в себя.
Сжался клубком, а потом уперевшись головой и ногами в условную “спину” и “живот”, разогнулся, насколько мог, создавая вокруг себя воздушную подушку и потянул из ножен оставшийся короткий клинок, добытый в гробнице тёмных. Не знаю, чем они отличались с утерянным клинком от обычных, но в нём тоже что-то есть непростого, как и в каждой вещице, от которой необычно пахнет для меня. И самое время проверить его необычность, если она есть.