Вокруг стоял сухой шуршащий звук, словно шелест стаи саранчи. Это медленно, двигаясь как во сне, армия мёртвых вставала на ноги.
— Вперёд-вперёд! Мы не успеваем.
Скелеты выбирались на поверхность из-под песка и некоторых зданий, они поднимались на ноги, обращая ухмыляющиеся, пышущие злобой черепа в сторону живых и теплых врагов, и сжимая костлявыми руками бронзовые клинк. Они, пусть и медленно, но неотвратимо направлялись за нарушителями.
Арбалетчики продолжали стрелять. Несколько выстрелов угодили в цель, но большая часть со свистом проходила насквозь.
А со стороны врагов, которых была полна вся площадь, показались отряды скелетов-лучников, которые натянули свои ветхие луки и выпустили в небеса навесом град стрел. Бронзовые наконечники ломались, ударяясь в щиты тяжёлой наёмничьей пехоты, или отскакивали от толстых доспехов, рикошетили от полированных шлемов. Несколько воинов упали, когда стрелы попали между сочленениями доспехов, но в целом вреда выстрелы наносили немного, больше беспокоя и досаждая.
Пехотные ряды столкнулись и раздался грохот ударов щитов о щиты, ударов металла о металл, стук костей и редкие крики раненых. Наёмникам в строю под страхом смерти запрещено было кричать — умри, но сделай так, чтобы в первую очередь командира было слышно. Ростовые щиты нежити неплохо их защищали, да и в целом складывалось представление, что это не просто кровожадная нежить, а воины гораздо повыше уровня новобранцев. Правда отсутствие доспехов и недостаточная крепость костей играли не в их пользу.
Перехватить копьё посередине и ударить из-за своего щита прямо в лоб нежити, пробивая его насквозь. Скелет осыпается, со стуком падают его щит и копьё, а на его место из второго ряда выходит следующий воин-скелет. Удар ему, но он приподнимает щит, пытаясь поразить меня кончиком копья в стопу. Хотелось прыгнуть вперёд и со всего маха пнуть проснувшегося, чтобы его высохшие кости разметало по окрестностям. Но увы, выходить из строя нельзя. «Быки» сильны именно строем и нельзя оставлять место, на которое может устремиться противник.
А потом над головами товарищей, черепов и наконечников копий я увидел нового страшного врага. Тот зашагал, скрипя кожей и гремя костями, вытянув безглазую псиную морду в нашу сторону. Ростом почти под три метра, частично человеческий, частично псиный скелет, с золотыми наручами, нагрудником, оплечьем, узким шлемом (всё в каких-то значках), держа на плече двуручный меч. Новый монстр шёл, раздвигая скелетов и целенаправленно направлялся к нам. А где-то в конце улицы, был виден такой же, но уже с птичьей головой.
— Это что за тварь? — спросил я возвышающегося у левого плеча кока.
— А хер его знает… — лаконично буркнул тот в ответ. До сих пор до конца не может простить ошпаренное лицо. Но гадости я от него не видел, прикрывали друг другу спины честно. Вот Сутулому в нашем отряде я так и не научился доверять. Чувствовал от него некое ожидание — «ты только пойди со мной в разведку, только повернись ко мне спиной…»
— Капитан! Нам пора уже что-то сделать, мы не можем так стоять вечно. Вам пора решать, капитан!
Ингберт тихо и устало выругался:
— Что-то я устал командовать. Тут не бывает хороших решений.
Он увидел направляющуюся к нему де Неамель и его глаза вновь загорелись.
— Арбалетчикам огонь по тем дылдам! Ротам — медленно отступать! Знаменосец — приготовиться…
— Эти дылды — ушебти. Пока всего лишь ушебти. Мы движемся очень медленно, капитан. И я теряю терпение. У нас не так много времени до того момента, когда появятся настоящие хозяева этого места. — голосом графини можно было заморозить воду, если бы поблизости была эта вода.
Когда первый залп защелкал по кости, дереву и бронзе, не причиняя никакого вреда, арбалетчики поспешно принялись перезаряжать своё оружие. Но ушебти и последующие залпы не сделали ничего плохого (по крайней мере так виделось из рядов). Болты откалывали небольшие сколы с костей, если попадали или застревали в зачарованном металле.
А потом он начал размахивать своим мечом, не боясь задеть своих меньших костяных товарищей. И какими бы крепкими и стойкими не были бойцы «Белых Быков Гольшарка», но выстоять под его размашистыми ударами было не просто. Щиты трещали, руки отсушивало и, не имея возможности удержать оружие, подставлялись под многочисленные удары нежити. Если же ушебти попадал не по щиту, а по телу, то и доспех не спасал даже тогда, когда острое лезвие не разрубало крепкий металл — трудно сражаться когда металл вдавливается внутрь, сминая и ломая кости. Звон и треск сопровождали ушебти, продавливающего линии наёмников. Теряя товарищей, они пятились под этим натиском, в то время как тела раненых наёмников утаскивались скелетами в неизвестном направлении.