У ворот появился Эберзам Исик, совершенно запыхавшийся. Он в отчаянии махнул на Ташу рукой:
— Она... я яростно возражал... но дело в том, что...
— Мы заметили, ваше превосходительство, — сказал Пазел. — Не волнуйтесь. Мы с Нипсом будем держаться поближе к ней.
— Он будет волноваться, — сказала Таша. — И просто подождите — он попытается еще раз сказать нам всем, что делать, даже если понятия не имеет, что именно, и ему придется придумать какую-нибудь бесполезную чушь на месте. Он просто старый шут.
— Нет, ты ошибаешься, — сказал Пазел, заставив каждого вздрогнуть. — Перестань его дразнить, ладно? Подумай о том, что сказал Рамачни: мы — клан, как клан Диадрелу, и мы должны работать вместе.
— Клан Дри отнял у нее титул, — сказала Таша.
— Но мы люди, а не икшель, — сказал Герцил. — И есть более достойные сравнения. Но Пазел говорит жизненно важную правду. Наши враги ссорятся; мы не должны, иначе какое бы преимущество мы ни имели, оно будет потеряно в мгновение ока.
В этот момент король Оширам заметил Ташу и ее отца. Он кивнул капитану своей стражи, и тот протрубил в охотничий рог из кабаньего бивня: сигнал к маршу к святилищу. Сановники встали и поспешили на свои места. Таша быстро посмотрела Пазелу в глаза. Это был непроизвольный взгляд, рефлекс. Впервые с рассвета он заметил ее страх.
Дорога к святилищу Мзитрина протянулась на милю приятного пути, но некоторые из старших герцогов и епископов не ходили так далеко годами (а в некоторых случаях и всю свою жизнь); монахи-темплары во главе процессии были очень увлечены своими гонгами и останавливались как вкопанные, ожидая ритуальных побоев; Мальчика-принца Фулна, ужалила оса; козы осквернили дорогу, ведущую к месту омовения всех сопровождающих святых людей. В результате прогулка, которую молодые люди могли бы закончить за полчаса, длилась в три раза дольше.
Договор-День, естественно, был праздником. Простые люди съехались со всей Симджи, с соседних и далеких островов. С первыми лучами солнца они поспешили на городскую площадь, чтобы посмотреть Обряд Повелителей Огня, в ходе которого фигуры в масках, представляющие Ночных Богов, были изгнаны обратно в их темное царство танцорами с факелами, которые затем объявили Симджаллу готовой принять невесту. Позже, когда Таша приблизилась к Кактусовым Садам, толпа тянулась далеко впереди нее; это же повторилось, когда она покинула город через Северные Ворота.
Все, кто входил в город, казалось, снова выбегали из него, стремясь еще раз взглянуть на процессию. За стеной простирались в основном поля и вересковые пустоши, но везде, где к дороге примыкал сарай, хлев для коз или амбар, его переполняли доброжелатели, глядевшие из окон и с крыш. Другие забрались на гром-сосны в жидкой рощице на полпути между городом и святилищем.
Но большинство просто толпилось вдоль дороги. Они не могли подойти близко: король приказал натянуть цепи высотой по пояс по обе стороны дороги, а дворцовая стража следила за тем, чтобы толпа оставалась снаружи. Но были и исключения. Те, к кому особенно благоволил король Оширам, могли идти по дороге. Как и некоторые музыканты, городские старейшины, богачи и их многодетные семьи, дети в школьной форме и несколько десятков других, чью форму никто не мог вспомнить.
В последнюю категорию входил тот самый бледный молодой человек, который проводил Герцила на встречу с женщиной за забором. Он, как и прежде, был один, хотя и приветствовал поклоном некоторых более состоятельных горожан. Он трусил совсем рядом с ближайшим окружением Таши, засунув руки в карманы, и время от времени бросал на них острые взгляды с яркой, понимающей улыбкой. Выражение его лица говорило о большом желании угодить. Но он взволновал свадебную команду, потому что никто из них не знал, зачем он здесь.
— Если он еще раз улыбнется мне, я брошу в него камень, — прорычал Нипс.
— Одобряю, — сказал Пазел.
— Не смейте, Ундрабаст! — сказал Фиффенгурт. — Вы представляете свою родную страну и должны вести себя так, чтобы она вами гордилась. Но как вы думаете, чего хочет этот прыгучий весельчак? Ясно, мурт меня побери, что он чего-то хочет. Но каждый раз, когда я думаю, что он собирается заговорить, он снова убегает. А теперь еще и собака!
Ибо там была собака: маленькое белое существо с хвостом-штопором, проскакивающее между ног стражников (к великому удовольствию короля), мчащееся впереди монахов, крутящееся на задних лапах перед ними всеми, тявкающее один раз и исчезающее в толпе.
Гости хохотали.
— Веселая старая Симджа! Что дальше? — воскликнул ипулианский граф.