— У меня были планы на тебя, — сказал он. — Планы или, по крайней мере, треклятые надежды. Но я вполне могу поступить по-другому.
Он прижался лицом к груди своей жертвы, потому что Пазел отчаянно царапал его глаза. Таша сражалась с Оттом, Фиффенгурт умолял капитана о пощаде для юношей. И Пазел умирал. Он знал это, даже когда его зрение затуманилось. Наступил момент мысленной молнии, когда видения его матери и Неды, Таши и Нипса, Рамачни и ярких глаз мурт-девушки стали прекрасно отчетливыми, как множество великолепных игральных карт, разложенных веером по столу. Затем видения начали исчезать.
— Нилус!
Из переполненного коридора донесся пронзительный, повелительный голос. Капитан подпрыгнул, ослабив хватку на шее Пазела с почти виноватой поспешностью. Голос принадлежал леди Оггоск.
Рыжая кошка опередила ее, проскользнув между лодыжек пораженных мужчин в комнате. Снирага подошла прямо к капитану и потерлась о его ногу. Затем появилась сама Оггоск, прокладывая локтями путь через турахов, которые казались вдвое больше рядом с крошечной старухой. На ней была черная шаль, и она указывала на капитана своей тростью.
— Что ты делаешь, Нилус? Вставай, ты выглядишь совершенным дураком!
— Оггоск, как ты смеешь вмешиваться! — процедил капитан сквозь зубы. — Возвращайся в свою каюту; мы поговорим, когда я здесь закончу.
— Пазел! Таша! — крикнул Нипс из коридора. — Я пришел так быстро, как только мог! Она просто треклято медленно передвигается по лестницам!
— Тихо, ты, отвратительный мальчишка! — рявкнула ведьма. — Нилус, ормали не должен быть убит. Не сейчас, не пока девочка все еще... гла, такая, какая она есть. — Она неопределенно указала на Ташу, которую все еще крепко держал Сандор Отт. — Пусть девочку и Паткендла отведут в твои покои. Остальное предоставь Хаддисмалу. Рин знает, что есть более насущные проблемы, такие как промахи обезьяноподобного мистера Ускинса у руля.
— Герцогиня...
— Нилус, он тискает ее! Этот похотливый шпион тискает Ташу Исик и сопит ей в ухо! Он даже разрезал ей живот! Каким кораблем ты управляешь? Убери от нее руки, ты, рептилия.
Она ткнула в Отта своей тростью, но шпион только сильнее прижал свой нож к боку Таши. Рука на ее шее действительно скользнула ниже, под рубашку. Глаза Таши пылали, ее губы скривились в гримасе всепоглощающей ненависти.
Оггоск издала звук отвращения:
— Я буду ждать тебя в твоей каюте, Нилус. Приведи врача, чтобы он перевязал их раны. Ты можешь остаться здесь, Ундрабаст; постарайся, чтобы тебя не убили.
Она заковыляла в коридор. Снирага, однако, осталась сидеть у колена капитана, тихо мурлыча, единственное довольное существо в хранилище.
Роуз убрал руку с горла Пазела. Казалось, он не знал, как вести себя дальше. Пазел лежал неподвижно, тяжело дыша, как ржавый кран.
— Отт, — тихо сказала Таша, — клянусь своей матерью, если ты еще раз дотронешься до меня там, я тебя убью.
— Клянусь твоим отцом, — сказал Отт, — что ты никогда больше не поднимешь на меня руку и не посмеешь упомянуть, куда я положил свою.
— Командор Отт, — сказал сержант Хаддисмал, — это дочь Эберзама Исика.
Невероятно, но в голосе Хаддисмала прозвучал страх. Отт медленно повернулся к нему лицом, удивленный и холодный:
— Я сделаю вид, что эти слова никогда не слетали с твоих уст, Хаддисмал. Смотри, чтобы они никогда больше этого не делали.
— Вы свободны, мастер-шпион, — внезапно сказал Роуз. — Отпустите девушку и уходите.
По лицу Отта пробежала судорога, его шрамы проступили, как жилы на мраморе. Роуз даже не посмотрел в его сторону. Сержант Хаддисмал бросил острый взгляд на своих товарищей-турахов, чьи руки потянулись к оружию. Отт по-прежнему оставался на месте, одной рукой держась за рубашку Таши, другой теребя свой нож.
— Паткендл... — начал Роуз.
Дальше он так и не продвинулся, потому что в этот момент Снирага издала ужасный вой. Из-за ящика выскочил икшель с мечом в руке, его медные глаза горели ненавистью. Снирага набросилась, но икшель увернулся от нее, прыгнул прямо на Роуза и с криком вонзил свой меч в рыжую бороду. Капитан взревел и отмахнулся от него, как от гигантского насекомого. Икшель кубарем пролетел через всю комнату и приземлился на лодыжку Большого Скипа.