Мгновение спустя они были за дверью. У Таши был пузырек с белым маслом чили, у Пазела — желтая таблетка, которую доктор назвал Лунным Светом. Они побежали прямо на верхнюю палубу; она была ближе, чем спасательная, и единственным известным им местом, где еще бодрствовало достаточно много людей.
Или нет. Пазел окинул взглядом палубу и почувствовал, как у него упало сердце. Он надеялся, что найдет людей, все еще сражающихся с парусами, не дающих «Чатранду» быстрее скользить к Вихрю. Но их было просто недостаточно. С того места, где он стоял, Пазел насчитал девятнадцать — уже восемнадцать, еще один упал на колени — в основном незанятых матросов, бродящих среди спящих, выкрикивающих молитвы, творящих знак Древа. Некоторые в отчаянии пинали своих товарищей по кораблю, умоляя их проснуться. Пазел сжал таблетку в руке.
— Лучше бы это сработало, — сказал он.
Не прошло и двух минут, как он убедил моргающего, испуганного человека проглотить таблетку. «Она от Чедфеллоу, не даст тебе уснуть», — бесстыдно заявил он. Мужчина жадно проглотил таблетку, затем одарил Пазела торжествующей улыбкой и поднял оба кулака над головой. «Я чувствую это!» — сказал он и рухнул.
У остальных дела обстояли не лучше: жертва Таши плакала до тех пор, пока не уснула, проглотив столько масла чили, что даже пожиратель огня стал бы просить пить. Человека, к которому подошел Фулбрич, вырвало на палубу.
Несмотря на все эти фиаско, оставшиеся мужчины последовали за молодыми людьми в лазарет. Они потеряли надежду. Чедфеллоу предлагал последнюю соломинку, за которую можно было ухватиться, и они ухватились. Они махали своим товарищам по кораблю: сюда, сюда! Доктор работает над лекарством!
Из четырнадцати человек, отправившихся в лазарет, туда добрались только восемь. Среди них были мистер Фегин, канонир Берд — и, как с возмущением заметил Пазел, Дасту. Ноги старшего смолбоя волочились; он быстро сдавался. Но когда остальные прошаркали в лазарет, он остался у двери, настороженно поглядывая на Пазела и Ташу.
— Давай, приятель, — свирепо усмехнулся Пазел. — Не стесняйся. Для тебя мы найдем что-нибудь очень сильное.
Дасту пристально посмотрел на Пазела из-под тяжелых век:
— Думаешь, ты лучше меня, Мукетч? После всего, что Империя сделала для таких крестьян, как ты. Все двери открыты, все руки помогают.
Что-то внутри Пазела лопнуло. Он подошел к Дасту и с хитростью, о которой и не подозревал, сделал вид, что собирается выхватить меч Исика. Но когда взгляд Дасту метнулся к его руке с мечом, он изо всех сил ударил старшего мальчика в подбородок другой рукой. Голова Дасту дернулась вбок. Потом он упал.
— Как мужественно, — сказал Фулбрич. — Ты только что вырубил наполовину спящего человека. И забрал у нас одного из тех, кто мог бы проверить лекарство.
Пазел закрыл глаза. Ублюдок. Кретин. Когда он открыл глаза, то увидел, что Таша наблюдает за ним, качая головой.
— Следующий! — крикнул Чедфеллоу, стукнув кулаком по столу. — Кто уже почти спит? Поднимите головы, посмотрите мне в глаза!
Перед ним был разложен целый ряд странностей. Таблетки, микстуры, кремы, баночка с синими семенами, сухая и почерневшая двоякодышащая рыба. Мужчины устало подняли руки. Один, набив рот семечками, рухнул, не дожевав. Другой откусил часть двоякодышащей рыбы, прожевал с большой сосредоточенностью и уронил на пол. Фегин отпил что-то из зеленой фляжки. Он застонал и сам слегка позеленел, затем прислонился к стене.
— Я хотел бы... извиниться, — сказал он, и его голова упала на грудь.
Скорость Чедфеллоу увеличилась. Он засовывал предметы в ожидающие рты
— Болотный мирт, — сказал он. — Болотная муха из Бодендела. Эндолитическая спора. — Но люди продолжали падать. В отчаянии Чедфеллоу смел все неудачные вещества на пол. Он рванул себя за волосы. — Ладно, черт возьми: Красный Термофил — это должно заставить человека работать неделю! Выпей это, Берд! Осуши чашку! Не закрывай свои треклятые глаза!
Когда Берд упал, не спасенный Красным Термофилом, доктор позволил себе опуститься в кресло. Остались только он, Таша, Пазел и Фулбрич. Он посмотрел на них и вздохнул. Но прежде чем вздох закончился, он превратился в зевок.
Этот зевок безмерно напугал Пазела. В то же время он почувствовал, как мозг затуманивается, конечности потяжелели, и понял, что его время близко.
Он, пошатываясь, шагнул вперед и потряс доктора:
— Борись с этим, Игнус! Думай! Мы рассчитываем на тебя!
— Не стоит, — пробормотал Чедфеллоу.