Роуз кивнул:
— Она была храброй. Я опечален ее смертью.
Пазел посмотрел на него с яростью. Лжец.
По всей палубе стояли люди, разинув рты и держа в руках свои фуражки. Леди Оггоск пробормотала молитву. Когда они вытаскивали Ташу из лодки, ведьма внезапно положила руку на холодный, бесцветный лоб девушки. Молочно-голубые глаза Оггоск широко раскрылись. Она перевела взгляд на Пазела, и на мгновение он застыл как вкопанный. Как будто она могла видеть его насквозь.
— Что ты наделал? — прошептала она.
С огромным усилием Пазел отвел взгляд. Оггоск отступила назад, но Пазел, казалось, чувствовал, как ее глаза сверлят точку между его плеч, пока они пересекали бесконечную верхнюю палубу, безмолвную, если не считать скрипа такелажа и вздохов пораженных людей.
Свадебные туфли ему шили сами демоны жестокости.
В полумиле позади людей, несших труп Таши, адмирал Исик пинком отправил шелковые туфли в придорожный кустарник. Он сразу почувствовал себя лучше. Когда-то он неплохо бегал — давным-давно, еще до своего первого командования, — и ощущение сухой, пропитанной навозом земли под босыми ногами вызвало воспоминания о Тураме, старой усадьбе Исиков в Вестфирте, где его отец убил медведя-мародера одним охотничьим ножом. Он ослабил галстук. Он их догонит.
Позади него толпа выла тысячами голосов. Скоро самые младшие догонят его, выкрикнут свои соболезнования, встанут у него на пути. Он перешел на осторожный бег. Казалось, страдание, как и ярость, может придать человеку сил.
Я потерял свою девочку. Потерял ее мать двенадцать лет назад. Потерял Сирарис — она всегда была моим врагом, но я обладал ее телом, ее руками, обладал прекрасной иллюзией. Даже это они отняли у меня. Но не это тело, вы, ублюдки, вы, грязь. Не этот разум, всегда настроенный против вас.
Он думал о своем императоре, о Роузе и, прежде всего, о Сандоре Отте. Возможно, Ташу убил Арунис, но Отт сплел паутину, в которой чародей нашел ее, безнадежно запутавшуюся. Арунис появился из ниоткуда; Отт годами следил за Исиком, переодевшись почетным гвардейцем.
Клянусь богами, как хорошо снова бежать. Дорога обжигала подошвы его ног, и каждый шлепок говорил: ты жив, ты можешь действовать, тебе больше нечего бояться.
Теперь он понял, что должен сделать. Жертва Таши означала, что пророчество аннулировано: на Гуришале не начнется никаких революционных волнений, никаких приготовлений к возвращению их бога. Но Шаггат остался. Так же как и желание снова сделать его плотью. И, самое главное, остался Нилстоун.
Это означало, что доставить его дочь домой должно какое-то другое судно: «Чатранд» не должен покидать этот порт, никогда. И в заливе Симджа была только одна сила, которая могла его остановить. Несмотря на всю их демонстрацию оружия, корабли Мзитрина никогда не осмелились бы действовать против судна Арквала. Во всяком случае, не здесь, на глазах у всего мира. Но король Оширам имел бы на это полное право. Флот Симджи, возможно, и был жалким созданием, однако десяти или двенадцати военных кораблей, несомненно, достаточно, чтобы удержать «Чатранд», каким бы огромным он ни был. Вы и представить себе не могли, что я зайду так далеко. Вы рассчитывали на мою слепую любовь к Арквалу, на мою солдатскую клятву. Вы пожалеете об этом.
Тело Таши прошло через Северные Ворота, Исик отстал всего на несколько минут. Сборщики цветов указывали дорогу. Он будет смертельно болен от усталости, когда их догонит. Но это будет сделано, и пусть после этого наступит ночь.
— Ваше превосходительство!
Он поднял глаза: к углу подъезжала темная карета, запряженная двумя лошадьми. Кучер придержал животных, но не он окликнул Исика. На сиденье рядом с мужчиной сидел тот же хорошо одетый юноша, который подошел к Герцилу в процессии.
— Ваш камердинер велел мне подать вам экипаж, сэр.
— Спасибо... нет необходимости... — Исик обнаружил, что едва может говорить.
— Клянусь богами, сэр, вы без обуви!
Молодой человек спрыгнул вниз, подбежал к Исику и взял его за руку. Как только они дошли до кареты, кучер открыл дверцу и поставил скамеечку для ног. Внутри было пусто и роскошно. Исик замолчал и уставился на мальчика.
— Кто?..
— Грейсан Фулбрич, посол. Королевский клерк и ваш покорный слуга. Заходите, мы быстро доберемся до порта.
Он достал из кармана свежий носовой платок и протянул его Исику. Адмирал вытер пот с лысой головы и вошел в карету. Мгновение спустя кучер щелкнул кнутом, и они тронулись с места, причем с поразительной скоростью.
Но почему они поворачивают? Исик был совершенно уверен, что порт находится прямо перед ним. Он нащупал дверь, но не нашел ручки, которую можно было бы открыть. Он потянулся к окну: зарешечено. Затем он почувствовал, как носовой платок, все еще зажатый в его пальцах, грубо протащили сквозь решетку. Когда лошади понеслись вперед, он увидел на углу улицы Фулбрича, который махал ему на прощание.