В десять они оделись и спустились завтракать. Тетя Хейзел поинтересовалась их планами и предложила посетить распродажу подержанных вещей, но они извинились и объяснили, что хотели бы съездить в Стратфорд, там же они скорее всего и пообедают. Предупредив о том, чтобы они были осторожными за рулем, тетка лихо нацепила соломенную шляпу, подхватила корзину и помахала им на прощанье. У калитки она обернулась и помахала снова.
Харрис и Джуди помыли посуду. Потом Джуди отправилась наверх заправлять постели, а Харрис почистил камин на кухне и развел новый огонь. Он не мог понять, зачем старушка разжигает камин в такую погоду, но должен был признать, что по вечерам приятно, когда в камине горит огонь.
Наконец они уселись в машину и проселками, распевая во все горло, поехали в Стратфорд.
Харрис пожалел об этой затее сразу же, как только пришлось искать место для парковки машины. Старинный Стратфорд кишел людьми, машинами и автобусами. Харрис никогда раньше не был здесь. Воображение рисовало ему старинные диковинные дома с дубовыми балконами, мощные улицы. А здесь... Харрис даже рассердился на себя за наивность. Неужели трудно было догадаться, что такой знаменитый туристский центр не может быть не испорчен коммерциализацией? В конце концов, он нашел место для стоянки на какой-то дальней узенькой улочке. По дороге к Королевскому театру Шекспира Харрис отметил, что улицы все же сохранили очарование старины, но эту атмосферу нарушили шумные толпы туристов. Чем ближе Харрис и Джуди подходили к театру, тем более шумно становилось на улицах.
Худой, болезненного вида мужчина с округлыми плечами, в свободной рубахе с короткими рукавами настраивал фотоаппарат.
— Ты идешь, Хильда?
— Подожди, сейчас, — раздался голос из дверей магазина. На улицу вышла полная женщина в очках. Она держала в руках десяток открыток Стратфорда-на-Авоне и мороженое.
Наверняка янки: короткая стрижка, пиджак в клетку, неизмененный фотоаппарат.
— Посмотри туда. Быстрее. Снимаю!
Хильда картинно и самодовольно встала у магазинчика с дубовыми балками и тростниковой крышей. Она лизала мороженое. Через голубоватые очки-бабочки виднелись увеличенные стеклами глаза.
— Скорее, Мервин. Я чувствую себя как последняя дура. Харрис и Джуди подошли к унылому театру. Выяснилось, что он закрыт.
— Давай прокатимся по реке, — предложила Джуди, заметив разочарование Харриса. Но река тоже была переполнена яликами, каноэ, шлюпками.
— Давай лучше выпьем. — Харрис направился к ближайшему пабу. Сквозь окна паба виднелись люди, уплетающие сосиски, яйца, картошку. Харрис и Джуди вошли в полутемную комнату с каменным полом и стенами, отделанными деревом. Барменши в костюмах шестнадцатою века, весело улыбаясь, обслуживали толпы туристов. “Это уже получше”, — подумал Харрис и заказал пинту “Брауна”, красное вино и два сандвича с ветчиной и помидорами. Он отнес вино Джуди, устроившуюся на скамье за круглым старинным дубовым столом, и вернулся за пивом. Потом они сидели рядом, уплетая сандвичи, и Харрис пожал Джуди руку, давая понять, что к ней его испорченное настроение не относится.
— Правда, не так уж и плохо? — Харрис принялся разглядывать огромную квадратную деревянную колонну, поддерживающую низкий потолок. Он протянул руку и потрогал ее.
Пластмасса.
— Дерьмо!
Когда они вышли из паба, накрапывал дождик. Дождь был несильным, но в дверях магазинов стал скапливаться народ. Туристы на улице набрасывали на головы и плечи пластиковые плащи. Харриса и Джуди затолкали люди, спешившие укрыться в пабе.
— Пойдем, Джуди. — Харрис твердо взял девушку за руку и вывел на дорогу. Их охватило чувство клаустрофобии. Они быстро вернулись к машине, сели и отдышались. Не успел Харрис выкурить и полсигареты, как выглянуло солнце и дождь прекратился. Отовсюду повалили туристы, они смеялись, окликали друг друга.
Из автобуса, остановившегося на противоположной стороне улицы, вывалила еще одна группа туристов, потягивающихся и зевающих. Они тут же начали искать туалет.
— Взгляни вон на тех женщин, — изумленно проговорил Харрис. — Какие они все одинаковые: толстые и в очках. Глазам своим не верю.
Джуди расхохоталась. Харрис был прав, женщины все выглядели одинаково. Непонятно почему, но у Харриса поднялось настроение. По крайней мере, он хоть сумел оценить юмор ситуации: разбитая иллюзия трепетного посещения места рождения Шекспира. Они выехали из переполненного людьми города и направились в деревню.