Сначала натуралисты думали, что они все это потеряли, потом им пришло в голову, что кто-нибудь из товарищей сыграл шутку над остальными.
Но это предположение сейчас же было отвергнуто, когда все четверо серьезно заявили, что никто из них этого не делал.
— Я кое-что придумал, — заявил один из них. — Давайте установим вахту. Я буду сторожить до 12 часов, а потом вы меня смените и будете дежурить каждый по два часа.
Предложение было принято.
— А что если вор нас подслушивает? — сказал таинственным шопотом младший из участников.
— И правда, — согласились остальные, боязливо вглядываясь в темноту. — Ну, что же делать! Тогда придется перекочевать на другое место, пока мы не потеряли все.
Через полчаса обитатели лагеря закутались в свои одеяла, и трое из них заснули, а четвертый остался на страже.
Сознание ответственности и отчасти любопытство отгоняли сон. Ночной ветер, дувший с гор, раскачивал верхушки сосен и заставлял их гудеть, как гигантские эоловы арфы; из леса до его слуха доносились крики ночных зверей; а в ущелье то-и-дело раздавался гул и треск обрушившегося дерева или обвалившегося камня.
Кругом него раздавались какие-то другие странные звуки не то насекомых, не то мелких животных. Треск сухих веток и шуршание травы заставляли часового то-и-дело напрягать слух; ему казалось, что кто-то идет…
Звуки все время усиливались, и часовой напрягал зрение, стараясь пронизать тьму, и не раз хватался за свою винтовку.
Наконец, из-за ближних гор поднялась луна и осветила лагерь и его окрестности.
Был уже первый час, и часовой готов был разбудить своего товарища, как вдруг увидел, что недалеко от него что-то двигается.
Вглядевшись внимательнее, он с удивлением заметил, что это был башмак, который снял один из его товарищей и поставил для просушки недалеко от огня. Часовой так и впился взглядом в башмак и видел, как он слегка повернулся, потом стал медленно скользить прочь.
Часовой прежде всего ущипнул себя, чтобы убедиться, что он не спит. Он не спал, несомненно, а башмак продолжал двигаться, словно кто-нибудь тащил его за шнурок.
Тогда часовой поднялся, чтобы лучше видеть, и заметил свои собственные высокие сапоги, стоявшие в нескольких шагах от костра. Один из них почему-то раскачивался, и он ясно услышал, что в него что-то падало с легким шорохом. Наконец, из него высунулась небольшая темная головка, а вслед за ней толстое, короткое тельце. Небольшой зверок, ростом не больше крысы, выпрыгнул оттуда на землю и исчез.
Башмак рядом с ним на минуту перестал скользить, а потом спять задвигался. И часовой вскоре убедился, что его тащит за шнурок другой такой же зверок.
Воры были застигнуты на месте преступления. А так как часовой продолжал лежать спокойно и даже затаил дыхание, то одна из крыс прыгнула на его одеяло, а другая подошла к его ногам. Тут часовой крикнул так пронзительно, что не только разогнал всех воров, но разбудил и весь лагерь.
Тогда часовой объявил, что он обнаружил воров и рассказал все, что он видел.
После этого все спокойно улеглись спать. Можно было рассчитывать, что воры были достаточно напуганы, и грабеж на эту ночь, по крайней мере, прекратится.
На другое утро исследователи отправились на поиски разбойничьего гнезда.
В пятидесяти шагах от лагеря, вниз по ущелью, они нашли кучу переплетенного хвороста, а возле него разбросанные по земле самые разнообразные предметы: тут оказался и воротничок; галстук был уже запихан в один из входов в гнездо.
Дальнейшие поиски привели к тому, что были найдены и часы, которые крысы запрятали под хворост.
Зачем все это им нужно было, — трудно себе представить. Вернее всего, кожаный ремешок и крахмальный воротничок они съели бы, а галстук пошел бы на подстилку гнезда для молодого поколения.
Но интереснее всего оказалось то, что было обнаружено в сапогах, которые крысы решили использовать в качестве кладовой. Один из них был до половины наполнен ячменем из мешка, который наши исследователи взяли с собой для ослов. Очевидно, крысы целым отрядом работали над этим делом всю ночь.
Гнездо крыс, которое наши зоологи подробно исследовали, оказалось настоящим чудом строительного искусства. Ветки были переплетены так крепко, что понадобился целый час для того, чтобы разодрать их. А внутреннее его устройство доказывало, что крысы умеют устраиваться с удобством.