39. Суровые Минские Заводчики и Диван
— Вот, — гордо сказала СМЗ Аня, — забирай своих сорочат! Скажи, кони вымахали?
Кони наперегонки скакали по выгулочному дивану в детской, демонстрируя отменную упитанность и здоровье. СМЗ Аня, у которой они жили две недели, пока я ездила в отпуск, смотрела на них с нежностью свинарки, вырастившей из крошечных задохликов тринадцать племенных хряков весом по полтонны.
Мы с Мариной принялись ловить и складывать крысят в переноску, громко считая:
— ...девять, десять, одиннадцать, двенадцать... Ань, одного не хватает!
— Как?! — возмутилась СМЗ Аня, мигом растеряв все благодушие. — Вы просто обсчитались!
Мы взяли вторую переноску и под глумливые комментарии СМЗ Ани пересчитали крысят заново.
— Ань, а вчера их точно тринадцать было? — тактично поинтересовалась я. — Может, он давно уже где-то того...
- Точно! - отрезала СМЗ Аня. — Если бы давно, он бы уже на всю квартиру вонял! Это вы его потеряли! Надо же, две тетки — и не смогли за всего тринадцатью крысами уследить! Тоже мне, крысоводы!
СМЗ Аня принялась свирепо срывать с дивана подушки и коробки, тщательно каждую осматривая и отшвыривая в сторону. Вскоре диван предстал перед нами в беспощадной наготе. Он был не старый и уже даже не древний, а конкретно антикварный. По словам СМЗ Ани, на нем выросло три поколения их семьи, и планировалось взращивать еще как минимум два.
— Может, он внутрь залез? — предположила я.
По затянувшейся паузе мы поняли: диван уже так давно не открывали, что СМЗ Аня боится, как бы он в процессе этого не рассыпался в прах. А если и устоит, то заглядывать туда без креста и без святой воды не рекомендуется.
Но любовь к крысам превозмогла страх, и СМЗ Аня решительно объявила:
— Сейчас откроем! Мы с СМЗ Мариной будем тянуть его вверх, а ты толкай вбок!
После минуты пыхтения и пихания, напомнивших мне принятие родов у коровы, диван издал жуткий скрежещущий звук и разверзся. Внутри обнаружились залежи коробок и вековой пыли — неизвестно, чего больше. Пришлось каждую доставать и, отчаянно чихая, осматривать (СМЗ Аня изучала их содержимое с огромным интересом, временами издавая изумленные возгласы).
Увы, крысенка не оказалось и там. Зато в обшивке зияла солидная дыра, в которой зловеще поблескивали пружины.
СМЗ Марина приложила ухо к фанерному дну поднятой створки, послушала и почему-то шепотом сообщила:
— Скребется.
— ...! — сказала Аня. — ..., ..., ...!
Я отважно сунула руку в дырку, но почти сразу запуталась в пружинах и заключила:
— Не, так мы сорочонка не выковыряем. Надо обивку снимать.
— Это не сорочонок, а сучонок! — возопила СМЗ Аня и выбежала из комнаты.
Мы с СМЗ Мариной по очереди послушали, как глупое животное немелодично тренькает пружинами, пробираясь к противоположному краю дивана. Потом СМЗ Аня вернулась в комнату с телефоном в одной руке и огромным ножом в другой, заставив нас попятиться, и скорбно сообщила:
— Муж разрешил снять обивку.
Судя по ее мрачному лицу и голосу, у фразы было продолжение: "а вечером я вернусь с работы и сдеру обивку с тебя и всех твоих крыс".
Нож перед гвоздями спасовал: они были не обойными, с широкими шляпками, а плотницкими и вбитыми на всю немаленькую длину. От принесенных хозяйкой отверток пользы оказалось не больше, гвозди решительно отказывались выковыриваться, зато ветхая ткань вокруг них траурно трещала и расползалась.
Я виновато оглянулась на СМЗ Аню.
— Отрывайте, — тоном человека, которому уже нечего терять, разрешила она.
Возликовав, мы приступили к вандальным работам. Не сказать, чтобы я всю жизнь мечтала распотрошить чужой диван, но что-то в этом определенно было. А вот за СМЗ Марину я даже слегка испугалась - такого счастья на лице человека с отверткой в руке я еще не видела. Ну, разве что в каком-нибудь фильме ужасов про маньяка-убийцу. Пока я отодрала два куска, она освежевала всю боковину.
Мы завернули отодранный угол и посветили внутрь фонариком.
— Что-то я его не вижу, — доложила я с замиранием сердца: СМЗ Аня еще не отнесла нож на кухню и держала его профессиональным хватом ассасина. — Может, он успел во вторую половину перебежать?
СМЗ Аня промолчала, но стиснутые на ноже пальцы заметно побелели. Марина продолжала кровожадно расправляться с диваном, уже, кажется, интересуясь не результатом, а исключительно процессом.