Но она уже убежала.
Бэнион не знал, сколько он простоял, упираясь ходовой в седло своего коня. Из оцепенения его вывел сиплый вой серого волка, который подал свой голос где-то совсем рядом.
Кох да Молли Уингейт добралась наконец до лагеря переселенцев, она вся промокла и измучилась. Она увидела свою мать, которая сидела на деревянном ящике под временным навесом. Она бросилась к ней и уткнулась лицом в её грудь, которая с раннего детства служила ей надёжным убежищем. Уткнувшись в материнскую грудь, Молли безудержно разрыдалась.
— Плохо, что ты так плачешь, — сказала миссис Уингейт, не подозревая об истинной причине этих слёз. — Но зато ты жива! У нас, похоже, всё сгорело, и мы практически всё потеряли, но зато ты жива и вернулась к своей мамочке! Ну, ну, не плачь!
Эту ночь Молли провела на убогом соломенном тюфяке, который расстелила рядом с постелью матери в большом фургоне. Но спала она очень плохо. Вновь и вновь она задавала один и тот же вопрос:
— О, Уильям Бэнион, почему же ты похитил моё сердце?
Глава 15. РАЗДЕЛ
То, что уцелело от лагеря переселенцев после опустошительного пожара и ливня, лежало в полном беспорядке. Но, если бы Уильям Бэнион не успел заблаговременно разжечь встречные искусственные пожары, которые преградили дорогу большому огню, то от него бы вообще ничего не осталось. Двести оставшихся фургонов, вокруг которых сгрудились несчастные первопроходцы, представляли собой островки отчаяния, нищеты и горя. Похоже, путешествие в Орегон закончилось катастрофой ещё до того, как оно толком началось.
Сгорбившиеся вокруг редких костров обросшие бородами мужчины молча пялились друг на друга или вообще смотрели в сторону. Весь боевой дух и прежнее воодушевление исчезли напрочь.
Калеб Прайс медленно прошёлся вдоль фургонов, рассматривая дрожащих от холода мужчин и измождённых женщин, прижимающих к себе плачущих детей. Даже собаки, спрятавшиеся под днищами фургонов, тявкали на него как-то угрюмо.
В конце концов он отыскал фургон, в котором находился когда-то служивший в армии горнист.
— А ну, выходи! — обратился к нему Прайс. — И сыграй сначала «Сюзанну», а затем сигнал общего сбора. Нам надо провести совещание.
Через некоторое время совещание началось. Джесси Уингейт, почувствовавший, что встретит там оппозицию, решил уклониться от присутствия на совещании.
— Нет смысла долго говорить, друзья, — сказал Калеб Прайс. — И нет смысла обманывать самих себя. Дела обстоят таким образом, что с нашим предприятием практически покончено. Все мы, в том числе и я, с симпатией относимся к Уингейту. Но ясно, что Джесси — это не тот человек, который может вести наш караван. Что же нам делать?
Он повернулся к Саймону Холлу, но Холл только покачал головой. Затем Прайс вопросительно посмотрел на Келси, но Келси лишь невесело рассмеялся:
— Сам я мог бы довести до Орегона не больше дюжины фургонов. А здесь их две сотни. С этим мог бы справиться Вудхалл, но его сейчас не видно. Он или затерялся где-то в просторах прерии, или его там убили. Калеб, ты должен пойти во главе каравана.
Калеб Прайс задумался.
— Нет, — сказал он наконец, — сейчас не то время, чтобы кто-то из нас попытался взяться за подобное дело, когда есть те, кто может сделать это гораздо лучше. Жизни наших женщин и детей угрожает опасность, и мы не имеем права рисковать подобным образом. Нам нужен гот, кто действительно лучше всех остальных. Нам нужен тот, кто думает быстрее и лучше других и всегда приходит к правильному решению в нужное время. Только за таким человеком мы могли бы пойти. — Калеб Прайс обвёл глазами присутствующих: — Кто бы мог являться таким человеком?
— Я готов признать, что самый лучший план переправиться через реку Кроу предложил именно Уильям Бэнион, — проронил Келси. — Кстати, он сумел успешно переправиться через все вместе со всеми своими людьми.
— Всё верно. И теперь они находятся ниже по течению в десяти милях от нас. А Молли Уингейт рассказала мне, что именно Бэнион начал искусственно разжигать небольшие пожары, чтобы преградить дорогу главному огню. Это спасло и его собственные фургоны, и большую часть наших. — Калеб Прайс покачал головой: — Идеи, которые приходят в голову слишком поздно, никуда не годятся. Нам нужен человек, который способен выдвигать верные идеи именно тогда, когда это нужно.
— И ты считаешь, что этот человек — Бэнион? — подал голос Саймон Холл.
— Да, — кивнул Прайс, — я считаю, что Бэнион — как раз такой человек. Я просто не вижу на месте старшего каравана никого друг ого, кроме него.