— Кто бородатый и аккуратненький? — хозяин, Станислав Евсеевич, не по загородному одетый, в пиджаке и при галстуке, вернулся с каких-то переговоров. — Кого на дуэль звать, — приобнял супружницу, поцеловал в бисквитную щечку.
— Да кому я нужна, — парировала та. — Это я про встречу с Ленкой Сыроежкиной, помнишь, около года назад, в театре…
— Ту Сыроежкину, что в телевизоре работает?
— Ну да, я ж тебе рассказывала, — и извинительным тоном добавила. — Он у меня по футболу, да боевикам спец. Новости предпочитает по радио в машине, ну и никак не может усвоить, что одна из моих бывших одноклассниц, более того, близких в прошлом подруг, теперь узнаваемое лицо, ведущая утренней программы на одном из периферийных каналов.
Отводов обмер:
— И что, получается, ее каждый мог бы найти через работу, особенно тот, кто, собственно, на телевидении и работает?
Светлана Артемьевна и Ольга, казалось бы, преспокойно нанизывали кусочки мяса на шампуры. Но отсутствие эмоций на лице еще не означало отсутствие внутренней реакции. Они прекрасно понимали, сколь важную ниточку в расследовании только что удалось вычленить капитану. Кажется, в деле о неистовом охотнике за стариной, фанатике-меркурианце, вот-вот распутается очень важная деталь…
— Мог бы найти? — Мария Алексеевна искренне недопонимала излишних вопросов Ираклия Всволодовича. — Да к ней и в театре все с автографами приставали. Бедняга, вынуждена даже в полумрачном фойе носить солнцезащитные очки.
— И что, очки спасают? — Лобенко всегда умиляла эта притворная каприза «звезд». Ведь, ясно же, не для того они шли в свою публичную профессию, не для того лезли за экраны ящиков, чтобы потом грустить о неприметной серенькой жизни «как все».
— Я же говорю, — не спасают. — Мария Алексеевна наконец догадалась, что в запале, упустила какой-то косвенный смысл собственного же рассказа, ставший очевидный всем остальным.
— И о чем вы говорили? — задала вопрос Светлана Артемьевна.
— О чем, о чем? О семьях, о детях, о работе, кого из бывших когда в последний раз видели… Стасик, о чем еще?
Но глава семейства воздел пятерни:
— Не-а, меня, Марьюшка, не приплетай. Ты же знаешь, я весь этот ваш бабский треп не люблю. Я сразу, как углядел, что вы языками сцепились, — в буфет и чаи гонять…
Отводов ухмыльнулся, тоже мужское занятие! Ладно, если б по сто грамм. Но, видимо, с такой половинкой, как Мария Алексеевна, не забалуешь. Крепкий чай — уже благо!
Супружница тем временем продолжала:
— Ну, говорили, что надо бы встретиться, всем вместе, или вдвоем. Обменялись телефонами. Все это время нас постоянно отвлекали, то просьбой об автографе, то просто нескромными взглядами.
— А про бабушку, про дневник, конечно, ничего? — этот вопрос был очевидным, и задать его мог уже любой из присутствующих. Но озвучил все же, как и подобало по ранжиру, капитан.
— Ничего, — подтвердила Мария Алексеевна, ответ также был очевидным.
— А кто с ней был в театре, что за кавалер?
— Так он тоже смотался, — ухмыльнулся Чижов-старший. — Один я, думаете, такой ушлый, чтоб в буфет свалить.
— Так кавалер тоже в буфет пошел?
— Не знаю, может, и в буфет, я его физиономию не разглядел.
— И больше вы с ней не созванивались и не встречались?
— Созванивались. В феврале, у нас было 25 лет выпуска. Меня приглашали в школу, просили оповестить всех, с кем поддерживаю связь, ну, я и прошерстила записную книжку. Впрочем, «улов» был не велик. Всего пара-тройка фамилий. Из близких в прошлом подруг — одна Сыроежкина. Да и та на вечер, разумеется, не явилась…
— В феврале? — зацепился за дату Отводов.
— То есть как, в феврале, — «фирменно» изогнула брови Светлана Артемьевна.
Совпадение дат никому не показалось случайным. Именно в это время фанатик перешел к активным действиям, именно в этом месяце он готовил ограбление Ольгиной квартиры… А вскоре после ограбил и квартиру Чижовых.
Х Х Х Х Х
Было совершенно очевидно, что след изумруда терялся где-то в послевоенные годы.
Сытая довольная и разморенная красным вином компашка переместилась в легендарную библиотеку. Здесь пахло сосной. И стены были обиты деревом, и стеллажи еще не утратили свой природный аромат. Смоляной душок перебивал даже запах книг, большинство из которых были не такими уж и новыми, точнее, совершенно не новыми и даже антикварными? Прижизненное издание Жуковского в тринадцати томах, пятьдесят один том Большой Советской Энциклопедии, «Манон Леско» Прево 1932-го года, с какой-то, одновременно зацветшей красным и синим, веткой на обложке. Все они должны были накопить на себе немало пыли и источать сладковатый ее аромат, но, увы!
К смоляному душку дерева гармонично прибавился подкопчененький запашок, которым пропитались от мангала волосы и одежда «красных следопытов».
Читать все подряд из дневника опять-таки не было решительно никакого энтузиазма. Посему устроили мозговой штурм.
— По какому принципу «копаем» сегодня? — на правах старшей бросила клич Светлана Артемьевна, поправив на плечах свою очередную шаль.
— Как и прежде, ищем очередной кусок про китайскую девочку Сон, — предложила Ольга.
— Лучше давайте распределим постранично между всеми, и каждый отрапортует о прочитанном. Кому что интересным покажется, тот о том и расскажет, — Станислав Евсеевич по мнению большинства был явным подкаблучником, но на людях не прочь был и покомандовать…
Впрочем, супруга все одно ему возразила, и, признаться, ее мнение оказалось убедительнее:
— Получится игра в испорченный телефон. Один обратит внимание на одно, другой на другое, связь, цепочка между кусками потеряется. Нет уж, наша сила в единстве, — и тут она даже сжала свой мясистый кулачок.
«На митинге в защиту Че Гевары прокотировалась бы», — сочинила моментальную «умняшку» Ольга Лобенко, хотя, ей самой эта острота и не понравилась. Спрашивается, к чему сочиняла? Девушка чувствовала себя сейчас весьма комфортно, с психикой было все тип-топ… Просто так придумала, для тренировки… И тут же последовала ответная реакция, — очередное прояснение, очередная идея:
— Нужно искать пометку.
— Что искать? — переспросил Отводов.
— Пометку.
— Ценная мысль, — одобрила старушка. — Поиск перстня с изумрудом был и для автора дневника и для укравшего тетрадочку фанатика эрфиксом…
— Чем-чем? — переспросил прислонившийся к косяку Чижов-старший.
— Эрфиксом, — повторила Мисс Марпл из отряда «красных следопытов». — Навязчивой идеей. Стало быть, они всенепременно должны были пометить каким-то образом указуемый на него кусок текста.
— Ну, покойная бабулька, царство ей небесное, понятно, могла и пометить. А бандиту-то этому к чему помечать, к чему облегчать работу конкурентам, — Станислав Евсеевич от выпитого вина стал вполне закономерно хмелее, ну и бойче, естественно, и, что отрадно, сообразительнее.
— А к тому, добродушный вы наш хозяин, — Светлану Артемьевну убранство и содержимое библиотеки настроили на высокопарный слог. — Что он уже давно не держит нас, ну, или по крайней мере, нашу прелестницу Оленьку, за конкурентов. Разве позабыли его последнее послание в эпистолярном жанре? Сподвижничество господин предлагает, боится не поспеть к концу года с обнаружением-то изумруда…
Капитан Отводов согласился с бабулей:
— Будь в дневнике что-то окончательно ценное, выводящее непосредственно на искомую реликвию, а не намекающее лишь на ее местонахождение, — дневник бы припрятали более тщательно. И обратно нам в руки не отдали бы даже через обыск и арест Вуда. Оправу, ну, то есть, перстень с аквамарином, ведь так и не нашли. Фанатик же не прочь, чтобы мы обнаружили ту самую «подсказку», что и он. Одна голова хорошо, а две лучше. Ибо, как известно, головы умеют не только думать, но и болтать.
Ольга посмотрела на Ираклия весьма и весьма уважительно.
Перелистывание пожолклых страниц, пристальное высматривание клякс, закорючек и разноцветных, очевидно, образованных при каких-то дополнительных обстоятельствах, пятен, оказалось занятием куда более увлекательным, нежели чтение вслух.