Я нахмурился, глядя на едва тронутую тарелку.
— Если тебе не нравится блюдо, мы можем заказать что-нибудь другое.
С побежденным вздохом она покачала головой.
— Все в порядке. На самом деле я не так уж и голодна. Хотя я хотела выпить… — Она с тоской посмотрела на свой бокал с вином, и я закатил глаза.
— Ты не ела весь день. Даже если бы ты решила выпить, ты не сможешь сделать это на пустой желудок.
Не то чтобы в ближайшем будущем я подпущу её к алкоголю.
— Мне просто не нравится запах. — Она посмотрела на пасту, и я мог бы поклясться, что ее недавно загорелая золотистая кожа слегка посерела. — Наверное, они положили слишком много чеснока.
Когда я поднял брови, она взяла из хлебницы кусок хлеба и откусила в явной попытке задобрить меня.
Вздохнув, я подцепил вилкой ее пасту.
— По-моему, вкусно, — сказал я ей, но она не выглядела убежденной. На мой вкус, чеснока было не больше, чем обычно, но, возможно, дело было вовсе не в еде. Может, она была расстроена из-за встречи с моим агентом и тренером.
Росс, хотя и был компетентен, мог вести себя как мудак, и все знали, что Фоули — болтливый ханжа. Несмотря на яростное отрицание Джордан, они не купились на ее историю. Это было написано на их лицах, а фотография стала холодным, неопровержимым доказательством нашего романа. Любая правдоподобность отрицания была искоренена, учитывая, каким пещерным человеком я был рядом с ней. На данный момент я был бы удивлен, если бы больше людей в моей жизни не заметили этого.
Мне было все равно, что они думают о наших отношениях. Эти люди не делали мне никаких одолжений, удерживая меня в команде. Они верили, что я упускаю свои шансы на быстрый успех в хоккее, но эта команда не обменяет меня, даже если я кого-то убью. Самое большее, что я мог потерять — это несколько рекламных контрактов. Фоули и Росс, однако, не считали эту маленькую жертву приемлемой.
— Другие мужчины убили бы за возможность, которую ты упускаешь, — вот что сказал мне Фоули, когда мы с Джордан направились к выходу. — Подумай об этом.
Но я не был другим мужчиной, не так ли? У меня были обязанности. Именно из-за этих обязанностей я в первую очередь и занялся хоккеем. Конечно, я был хорош в нем, и это был способ показать средний палец отцу и всем его офисным планам на меня, пока я присматривал за братом и мамой.
Не другие мужчины добились всего этого. А я.
И уж точно другие мужчины не были заражены нежностью ее объятий, теплом, которое могла дать даже ее тень, ее солнечным лицом, которое озаряло мою жизнь.
Нет.
Другие мужчины не знали, каково это — позволить Джордан забрать все дерьмовые стороны их жизни, и я никогда не дам им возможности узнать.
Джордан была моей наградой после долгого, изнурительного пути к вершине. Она была моим солнечным светом.
Мой тренер понятия не имел, чем я готов пожертвовать, чтобы удержать ее со мной и вырвать из лап моего отца. Я бы даже сыграл роль злодея в нашей истории любви, если бы это означало, что в конце мы вместе уйдем в закат.
Джордан отложила кусок хлеба. На ее лице появилось хмурое выражение, как будто она прочитала мои мысли.
— Ты не можешь сражаться с Генри, Ксандер. Он уничтожит тебя.
— Не уничтожит.
Без ее ведома я обсудил с адвокатом вопрос об опекунстве. Он порекомендовал навести справки о моем отце, чтобы выяснить, что мы можем использовать против него в суде, а также обнаружил некоторые детали, которые не совсем сходились.
Теперь, когда он дал мне нужный толчок, я планировал разобраться со всем.
— У меня есть план.
— И что же это за план?
— Я пока не могу его обсуждать. — Я провел рукой по подбородку.
Если я скажу ей, мне придется объяснять, почему я вообще обратился к адвокату, а тема опекунства была щекотливой. Это лишь испортит обед, а она и так была в дурном настроении из-за вина.
Вместо этого я попытался успокоить ее.
— Чем меньше ты будешь знать, тем лучше все сложится. И это пока все, что я могу сказать по данной теме.
Она нахмурилась, обдумывая мои слова. Было видно, что ей хочется поспорить, но Джордан была, прежде всего, прагматиком. Это было то, чем я всегда восхищался в ней: ее тактичность в любой ситуации. Она не была вспыльчивой. Эти прекрасные глаза всегда светились пониманием.
Я поднял на неё взгляд, почувствовав легкое прикосновение к своему предплечью.
— Ксандер. Ничего, если мы уйдем?
— Все в порядке?
Она покачала головой.
— Просто это был напряженный день.