Джордан происходила из старых денег и могла поддержать разговор с благовоспитанными людьми из нашего круга общения. Она была именно такой женщиной, которой Генри Максвелл хотел похвастаться, тем более, что его партнеры предпочитали вести дела в обществе красивых женщин, на которых можно поглазеть.
От этой мысли меня передернуло. Генри планировал использовать ее как объект, просто реквизит в своем бизнесе.
Сказав ей это, я бы только испортил ей настроение, поэтому я просто согласился.
— Мы можем быть друзьями.
Я планировал игнорировать невесту моего отца, но все же остался сидеть здесь, пытаясь успокоить ее глупой игрой, а затем вот так просто оказался ее другом. Эта женщина обладала чарующей силой.
Джордан улыбнулась, осветив мир. И, хотя солнце уже зашло, но от ее теплой кожи и золотистых волос было светло как днем.
— Ладно, друг, — игриво сказала она. — Расскажи мне о себе.
— Что ты хочешь знать?
— Всё.
Прежде чем я успел передумать, я допил коктейль и сделал, как она просила. Я рассказал ей всё.
Мое детство было нормальным: мама была отзывчивой, Джаспер — хорошим ребенком, а папа слишком много работал. Я намеренно умолчал о том, что его отсутствие было благословением; иначе он сделал бы меня таким же несчастным, как Джаспера. К тому времени, когда папа уменьшил свои рабочие часы, я уже начал посещать школу-интернат. После развода родителей этот дом больше не ощущался мне родным, я проводил все время в школе-интернате, а на лето меня отправляли в лагерь.
Я умолчал о причинах их развода на тот случай, если Джордан была в неведении относительно распутного образа жизни Генри. Все началось вскоре после автокатастрофы, в результате которой мама получила повреждение мозга. Она больше не была подходящей партнершей, и его похождения стали достоянием общественности.
В довершение ко всему адвокаты Генри доказали, что мама непригодна из-за состояния здоровья, и он выиграл опеку над нами. Он согласился выплачивать маме ежемесячное пособие до тех пор, пока мы с Джаспером будем соответствовать его требованиям. Мы подчинились, потому что у них был железобетонный брачный договор. Он с радостью оставил бы ее без крова, поскольку здоровье не позволяло ей работать.
Урод.
Внезапно я почувствовал новообретенное желание защитить Джордан от злости этого человека. Но я знал своего отца; он, вероятно, предупредил ее о возможности того, что его сыновья станут злословить о нем.
Единственный способ, которым Джордан могла узнать, что я не в восторге от этого союза, только если бы Генри сказал ей об этом. Судя по выражению ее лица, отец также использовал свое обаяние, и ее уже было не отговорить от этого брака. Если бы я сейчас вывесил наше грязное белье, то лишь доказал бы его правоту — я был недовольным сыном, пытающимся разлучить их с отцом из преданности к матери.
Поэтому я заговорил о хоккее и колледже.
По прошествии нескольких часов я понял, что Джордан провела большую часть вечеринки рядом со мной. Она проявляла неподдельный интерес к моим пристрастиям и антипатиям, потому что хотела узнать меня получше.
Сосредоточенное внимание Джордан усилило чужеродные эмоции, будоражащие меня с тех пор, как она появилась на экране iPad. К концу вечера я пребывал в задумчивом настроении, терзаясь одним настойчивым вопросом.
Действительно ли Джордан любила моего отца?
Глава 5
Джордан
Настоящее
— Дженна, все готово? — спросила я.
Дженна была на кухне и решала судоку, попивая чай. Она отодвинула и то, и другое, как только я вошла, ее плечи выпрямились. Увидев, что это я, экономка расслабилась.
— Да, миссис Максвелл. Стол в столовой уже накрыт, и я сообщила Ксандеру, что ужин готов.
— Хорошо, — сказала я. — Спасибо.
Я засуетилась, пытаясь чувствовать себя полезной, пока Дженна расставляла приготовленный ранее ужин. Генри вернулся так поздно, что стручковая фасоль с миндалем выглядела сырой и вялой, и я могла сказать, даже не пробуя на вкус, что филе миньон будет жестким из-за повторного разогрева.
Мой муж часто работал допоздна. Это было его оправданием всякий раз, когда он отказывался от романтического вечера. Он не хотел никуда идти или заниматься чем-то замысловатым. Он просто хотел вернуться домой и расслабиться.
Я прилагала все усилия, чтобы он мог это сделать, но мне не всегда удавалось.
Иногда, бродя по безрадостным коридорам, я чувствовала себя ужасно. Я хотела семейного тепла, а вместо этого обнаружила, что со всех сторон окружена ледяной стеной. Как будто меня раздавили насмерть, взвалив на плечи все тяготы этого холодного дома.