— Я уже немного объяснил ситуацию по дороге сюда, – продолжил Ксандер. — Но, если коротко, то Джордан теперь находится под моей опекой, а не под опекой отца, потому что тот оказался агрессивным мудаком.
— Что? – выпалила я автоматически, прежде чем смогла обдумать его слова.
Ксандер бросил на меня свирепый, заставляющий замолчать взгляд, словно угрожая мне наказанием, если я посмею ему возразить. Это было так далеко от того тепла, которым он обычно одаривал меня, что показалось, будто меня окунули в ледяную ванну. Оцепенело я слушала, как разговор продолжается без меня.
Брови Джо взлетели еще выше.
— Почему Джордан нуждается в чьей-либо опеке?
Когда-то у меня были хорошие рабочие отношения с Джо, потому что в свое время мы были на равных, но сейчас, стоя перед ним в потрепанной футболке и леггинсах, я чувствовала себя самой худшей неудачницей. Человеком второго сорта.
Боже, это что, дырка на подоле моей туники?
— Потому что отец взял ее под опеку после... одного инцидента, – ответил Ксандер. — Но я собираюсь заменить его, так как он не годится в опекуны. – Он бросил на меня еще один взгляд, от которого у меня по спине пробежал холодок, потому что я увидела в нем тень Генри. — Я влюблен в нее, и это делает меня наилучшим кандидатом для заботы о ней.
Шок ударил меня, словно нож в спину. Он пообещал не разглашать наш грязный секрет ни перед своим братом, ни перед кем-либо еще. По крайней мере, без моего разрешения.
Джо был потрясен словами Ксандера не меньше.
— Вы двое встречаетесь? – ошарашено спросил он.
Глаза Джаспера округлились, и он резко перевел взгляд с меня на своего брата.
— Ты встречался с Джордан? Все это время?
Боже. Я закрыла глаза, ненавидя предательство на его лице.
— Пока меня назначат ее временным опекуном… – продолжил Ксандер, игнорируя вопрос Джаспера.
— Нет, – перебила я, осознавая, что мужчины наблюдают за представлением, как безмолвный греческий хор. — Ксандер, нет, я не хочу этого!
Как он посмел заставить меня умолять о свободе перед этими людьми? Как он посмел? Я думала, он другой. Я думала, ему не все равно.
— Тебе нужен кто-то, кто присмотрит за тобой, – сказал он сквозь стиснутые зубы. — Так почему бы не я? В отличие от него, я действительно забочусь о тебе.
— Это безумие, – сказал Джаспер, и хотя я была уверена, что это слово прозвучало непреднамеренно, оно ранило меня. Потому что оно отразилось на всех моих сомнениях в том, в здравом ли я уме. Если бы я была в здравом уме, возможно, тогда бы я не попала в такое положение. У меня хватило бы сил найти решение. — Это буквально то, что сделал бы папа.
— Не вмешивайся, – холодно сказал Ксандер.
Джо покачал головой, щипая переносицу.
— Мне нужно выпить, – пробормотал он.
Мне стало интересно, что он думает обо всем. Могло ли это быть хуже правды? Учитывая, что он был близнецом Генри, мне было трудно смотреть ему в глаза. Было слишком сложно не представлять, что он скажет на все это.
Моя щека запульсировала, и я прижала руку к лицу.
Я могла догадываться.
Выполняя свою угрозу, Джо направился к бару Ксандера. Налив себе на три пальца виски, он спросил:
— Так вот к чему были все эти уловки?
Ксандер заметно напрягся и бросил на своего дядю взгляд, который можно было бы назвать уничтожающим, если бы в крови Джо не текло то же холодное железо, что и у его племянника.
Я была так воспитана, что даже сейчас во мне поднялось желание поиграть в хозяйку и успокоить их обоих, пока они не поссорились, и… что? Испортили вечер? С усилием сдержав себя, я облокотилась на мраморную стойку кухни Ксандера.
— О чем ты? Какие уловки?
— Ксандер привез нас сюда, – без особого интереса сказал Кайден, который все это время молчал. — Он пытался убедить нас выгнать Генри из компании.
— Что? – вырвалось у меня. — Почему?
— Из-за того, что он сделал с тобой. – Голос Ксандера был ровным. — Единственный способ вырвать тебя из-под его опеки – это угрожать тому, что ему дорого, – его бизнесу.
Его слова поразили меня, как удар под дых.
Ксандер сказал мне, что все будет иначе, чем с Генри. Но чем он отличался от своего отца? Генри также оттолкнул меня и свою семью, считая, что знает, как «лучше».
Неужели Ксандер не видел, во что он превращается?
— Если Генри останется твоим опекуном, ты вернешься к жизни в холодном доме, где ты либо играешь по его правилам, либо возвращаешься в клинику, – продолжал Ксандер, казалось, не замечая моей боли.
Я уставилась на него, потеряв дар речи, затем повернулся к мужчинам с мрачными лицами.