Мои слова больше не звучали по-человечески, а скорее напоминали первобытный рев охотника, столкнувшегося с грозным противником.
Джаспер перехватил меня и оттолкнул назад, чтобы я не разорвал гонцов на части. Кивков головы он дал охранницам отмашку убираться отсюда.
— Выясните, где она, черт возьми! – прорычал я им вслед, пока они уносили ноги от моего гнева.
— Успокойся! – продолжал повторять Джаспер, пока моя задница приземлялась на диван. Все остальное, что он говорил, чтобы успокоить меня, звучало так, будто доносилось издалека.
— Нет. – Качал я головой, обхватив ее руками. — Нет. Нет. Нет.
Этого не могло быть. Я не мог жить без нее. Только не снова.
Я имел в виду то, что сказал Джасперу раньше.
Я сожгу этот гребаный мир дотла, чтобы найти ее.
Одна неделя.
С исчезновения Джордан прошла целая неделя, и о ее местонахождении ничего не было известно. Сколько я ни давил на службу охраны, они не смогли найти никаких зацепок, кроме машины, которую она бросила.
Я отправлял ей электронные письма и сообщения в социальных сетях. Я даже писал ей смс на случай, если она заходила в свое облако и проверяла сообщения. Я стал одержим идеей найти любой клочок информации, который мог бы привести меня к ней.
Шли дни, и еда казалась несущественной, когда не она готовила ее, учитывая мои предпочтения. Сон в нашей холодной постели без мятной свежести, которую она добавляла для создания уюта, казался неважным. Без нее ничто не имело смысла.
Я больше не мог так функционировать. Ее отсутствие создало зияющую дыру в моем существовании, и все, что я мог сделать, чтобы заполнить ее, – это навязчиво отслеживать последнее известное местонахождение Джордан.
Перемотав пленку, я заново просмотрел запись с камеры наблюдения, на которой Джордан уезжает на Мустанге Генри. Арендованную машину нашли на заброшенной стоянке, слишком удаленной для общественного транспорта или такси. Учитывая, что Джордан оставила свой мобильный и кредитные карты, которые я ей дал, кто-то наверняка заказал ей Uber.
Служба охраны усердно проверяла паспортный контроль на предмет ее имени, но пока ничего не было.
Как бы она вообще забронировала билет? У нее не было денег, а ее паспорт был у меня.
Тем не менее я отслеживал кредитные карты, которые дал ей, в поисках зацепок. Я изучал оставленный ею телефон так внимательно, как будто от этого зависела моя жизнь. Она не пользовалась им, разве что проверяла Джаспера и изредка пролистывала профили двух людей в социальных сетях – меня и Пии, ее бывшей лучшей подруги.
Чувство вины пронзило меня, когда я понял, что должен был подтолкнуть ее к примирению с бывшей подругой. Я знал, что Генри был причиной их размолвки. Если предполагалось, что я буду чем-то хорошим в жизни Джордан и «правильным» мужчиной, то почему я не поощрил ее воссоединение с лучшей подругой?
Я был слишком поглощен своей одержимостью и забыл спросить себя, устраивает ли ее такое положение вещей. Я полностью изолировал Джордан, и теперь, когда остался совершенно один, мне было противно думать, что именно так я заставил ее чувствовать себя.
Я пропустил тренировку на этой неделе и нахватался штрафов в лиге. Мне было все равно. Какой смысл в деньгах, славе или карьере без нее?
Джаспер сообщил моей команде о случившемся, прежде чем уехать обратно в колледж. Если бы они не появились, чтобы надрать мне задницу, я бы пропустил и игру. Оказалось, что выбивать дерьмо из людей на льду было единственным способом справиться с моей яростью. После каждого гола я по-прежнему показывал большим пальцем на ворота, а затем в камеру на тот случай, если она наблюдала за мной.
В остальном я был оцепеневшим и распадался на части.
Мое тело бунтовало против меня, тоскуя по ней, как наркоман, жаждущий очередной дозы. Я ничего не мог делать, не думая о ней. Последнее выражение ее лица перед тем, как она исчезла, преследовало меня: оно обвиняло меня в том, что я предал ее самым ужасным образом. Было до боли очевидно, что Джордан хотела сбежать не только от Генри, но и от меня.
Но я был совершенно не похож на маниакального нарцисса Генри, верно? Он хотел контролировать ее, потому что страдал манией величия, в то время как то, что я чувствовал к Джордан, было неописуемой потребностью. Возможно, ее злили мои проблемы с контролем, но именно она довела меня до паранойи, отказываясь полностью отдаться мне. Она была моей жизнью. Я отдавал ей каждую частичку себя, но она сдерживалась. Она даже не могла сказать мне, что любит, не солгав.
Меняло ли это что-то?