Поэтому я сделал единственное, что пришло мне в голову, и отвлек ее. Я указал на женщину, курящую сигарету.
— Что ты думаешь о ней?
— Что? – Спросила Джордан, сбитая с толку резкой сменой темы.
— Женщина в коралловом платье и с высоким пучком, – объяснил я. — Как, по-твоему, она оказалась на этой вечеринке?
Джордан несколько мгновений смотрела на нее пустым взглядом. Выражение облегчения промелькнуло на ее лице, когда до нее дошло. Она подыграла.
— Держу пари, она танцовщица, которая недавно переехала в город.
— Почему?
— Тело танцовщицы с великолепными ногами. В ее движениях есть координация, но вокруг неё приземленная аура маленького городка, – заключила Джордан. — Она недавно переехала в Нью-Йорк, чтобы сделать себе имя.
Неправда. Ее звали Джанет, и она была дочерью одного из партнеров Генри. Джанет выросла в Нью-Йорке, была акулой риэлторского бизнеса и ужасной танцовщицей.
— Наверняка она с юга, – добавил я. — Готов поспорить, она здесь в поисках сладкого папика, который поможет ей с арендой, пока ее карьера не пойдет в гору.
Джордан прикрыла рот рукой, ахнув от скандальной идеи.
— Ну, для южной красавицы это было бы не очень подобающе.
Я улыбнулся, окинув взглядом ее сияющее лицо.
— Абсолютно неподобающе.
Она указала на мужчину в костюме-тройке.
— А что насчет него?
— Инвестиционный банкир, – объявили мы одновременно, когда он поднес телефон к уху и обругал кого-то.
Мы разразились хохотом.
Каждая история, слетающая с наших уст, укрепляла новую связь между нами. К концу часа мы дали каждому новую личность и воображаемую жизнь. Наш выдуманный мир был гораздо оптимистичнее реального. Сейчас, когда надо мной нависла дата ее свадьбы, мне как никогда было трудно умалчивать о своем честном мнении.
Джордан понятия не имела, на что подписалась с моим отцом. Генри заманил ее в позолоченную клетку, а она и не подозревала об этом, и эта мысль оставляла у меня во рту неприятный привкус.
Она была тюремной птичкой, как я и предполагал.
Джордан отдалилась от своей лучшей подруги детства, потому что та не ладила с моим отцом. Это не вселяло в меня оптимизма по поводу того, что она прислушается к моему предостережению относительно Генри.
Хуже того, что, если это разрушит и нашу дружбу?
Я взял ее мягкую руку и притянул ближе.
— Джордан, есть кое-что, что ты должна знать...
— Что здесь происходит?
Джордан отдернула руку.
Мы обернулись и увидели, что к нам целеустремленно идет не кто иной, как его высочество Генри Максвелл. С каждым обдуманным шагом он излучал превосходство, словно владел землей под собой, что, полагаю, так и было, наряду со всем остальным. Сад, окружающий дом, был достаточно большим, но он преодолел это расстояние с высоко поднятой головой и расправленными плечами.
Несмотря на то, что моему отцу было уже за пятьдесят, он сохранял элегантность молодого человека. Он не был особенно мускулистым, но использовал свой высокий рост и хорошую осанку, чтобы управлять присутствующими. Он регулярно красил волосы, баловался ботоксом и всегда был слишком загорелым. Имидж был для него всем.
Мы обменялись короткими кивками, когда он приблизился. Другие могли бы счесть такой прием холодным, но дистанцирование от него позволяло мне сохранять вежливость. Когда дело касалось Генри, это было теплое, туманное приветствие.
— Привет, малыш, – воскликнула Джордан, но тут же осеклась.
Третий бокал шампанского, на который я ее уговорил, видимо, ударил ей в голову, и она забыла о предпочтениях моего отца в отношении сдержанной партнерши.
Взгляд Генри скользнул по ней, отмечая утрату ее уравновешенного характера. Она быстро переключилась, вернувшись к скованной версии себя.
— Где ты была? – Хотя его голос был безупречно вежливым, в его глазах был намек на снисходительность. Он приберегал неприятные слова до того момента, как она подпишет свидетельство о браке. — Наши гости спрашивали о тебе.
— Я просто гуляла с Ксандером, – честно ответила она, не замечая намек на раздражение в его глазах.
Он знал, что мы сблизились за последний месяц, но был слишком занят, чтобы обратить на это внимание. Это был первый раз, когда он стал свидетелем нашего взаимодействия, и, судя по выражению его лица, увиденное ему не понравилось.
Никто не произнес ни слова. Его расчетливый взгляд остановился на мне, и я понял, что в его голове зреет гнусный план.
— Вообще-то я рад, что вы оба здесь, – сказал он наконец. — Мне нужно поговорить с вами обоими.
— О чем? – осторожно спросил я.