Он схватил меня за щеки, оборвав на полуслове. В его расширенных зрачках вспыхнула черная ярость.
— Никогда больше не называй себя так.
Я не знала, что думать или что еще сказать ему. Моя голова раскалывалась от мигрени, да и тело было не в лучшем состоянии.
Что-то в его чертах изменилось, пока он наблюдал за мной: зелень в его глазах потемнела до красивого цвета мха.
— Черт, ты идеальна, – пробормотал он, глядя на меня так, что мне стало жарко и холодно одновременно. Я крепче вцепилась в простыню. — Я бы прошел сквозь гребаный огонь, чтобы снова оказаться внутри твоей киски.
Я моргнула, прогоняя образ, сопровождающий его слова, и толкнула его в грудь. Его тело было сплошной стеной, а жесткие темные волоски на грудных мышцах оказались грубыми под моими пальцами.
— Отпусти меня, – я отдернула руку, тяжело дыша. — М-мне нужно уйти.
Мои мысли были неуправляемы, подгоняемые тревогой. И тут сквозь весь этот ужас, словно золотой меч, пробилось осознание: Генри убьет нас обоих за это.
Придерживая одной рукой простыню, прикрывающую мою грудь, я судорожно ощупывала пол в поисках платья. Где же оно? Ради всего святого.
— Что ты ищешь?
— Свое платье.
— Ты не найдешь его там. Я его выбросил.
Я в шоке уставилась на него.
— Зачем ты это сделал?
Его глаза потемнели.
— Потому что он купил его для тебя.
— Я купила его для себя. – Я поспешно встала с кровати. И тут же почувствовала, как пол уходит у меня из-под ног. Я споткнулась, но он поймал меня, схватив за плечи. Я посмотрела в его выжидающие глаза, а затем закрыла свои. — Боже, мне нужно уйти.
— Ты собираешься идти по воде? – спросил он, уголки его рта приподнялись. — Мы покинули материк несколько часов назад.
— Ч-что? – моя паника возросла. — Почему ты выпустил яхту в океан?
Его хватка усилилась.
— Потому что он пришел бы за тобой, если бы мы остались в Нью-Йорке.
Я не могла опровергнуть это утверждение, но одна назойливая мысль не выходила у меня из головы. Что скажут люди, если узнают, что мы покинули город вместе? В компании, в которой вращались мы с Генри, при первом же намеке на скандал разлетались непристойные сплетни. Многие наши знакомые быстро предположат самое худшее.
Я дико затрясла головой.
— Пожалуйста, ты должен развернуть яхту. Мы должны вернуться, – взмолилась я.
Он провел рукой по моей спине, и я сжала плечи от прикосновения, хотя мои соски напряглись под простыней. Он наклонился, касаясь губами моего уха.
— Наверняка ты уже понимаешь, что Генри без колебаний убьет тебя, если увидит в таком состоянии. – Его взгляд многозначительно задержался на моем теле, обнаженном под тонкой простыней.
По моему покрытому синяками лицу пробежала предупреждающая дрожь. Меньше всего мне хотелось видеть Генри. К этому моменту шумиха на вечеринке должна была утихнуть, и он несомненно заметил, что мы пропали вдвоем. И то, что он остался один среди осколков разбитых бокалов с шампанским и публичного унижения, пока его светский круг распространял мелкие сплетни, определено, лишь усилило его гнев.
Мне негде было спрятаться. Генри жил ради мести. Он уничтожал всех, кто переходил ему дорогу в бизнесе, а в личных вопросах был еще более безжалостен. Держу пари, он аннулировал мои кредитные карты и банковские счета, как только понял, что я его бросила. Хуже того, что, если бы он воспользовался своими правами опекуна? Я содрогнулась от этой мысли.
Последнее, чего я хотела, это видеть его снова, и размышляла о том, есть ли кто-нибудь, кто согласился бы приютить меня на несколько дней.
Единственным человеком, который пришел мне в голову, была Пия. Однако мне было слишком стыдно появляться на ее пороге после того, как я позволила Генри разрушить нашу дружбу. Я поддалась манипуляциям Генри и даже не объяснила причину своего участившегося отсутствия в ее жизни. Я не могла предложить ни одного объяснения, которое не заставило бы меня звучать как женщина, запертая в клетке. У нее не было оснований прощать меня, и я не хотела подвергать ее гневу Генри за то, что она помогла мне.
Улыбка на лице Ксандера превратилась в оскал, как только он распознал выражение на моем лице. Он знал о моей дилемме, потому что, конечно же, уже обдумывал ее.
У меня никого не было.
Внезапно он отпустил меня и направился к двери.
— Мне нужно сделать несколько звонков до того, как мы причалим, а на этом судне только один стационарный телефон. Обязательно съешь что-нибудь, – сказал он мне, кивнув на нетронутый поднос. — Я проверю тебя, когда закончу.