Я достала противозачаточную таблетку и закинула одну в рот.
— Что ты только что приняла?
Я взвизгнула и мысленно прокляла себя за то, что не уследила за дверью. Я решила, что Ксандер заснул. Мне следовало знать лучше. Его девизом было: «Куда ты, туда и я».
Ксандер нахмурился, в его глазах появился намек на гнев, который я привыкла от него ожидать. Он стоял в дверях, демонстрируя свое великолепное тело, хотя лицо его исказилось от ярости.
— Что. Это. Было? – рявкнул он, когда я ничего не ответила.
Мой разум лихорадочно работал, пока я пыталась придумать правдоподобную ложь, но в этом не было необходимости. Ксандер знал ответ.
— Выплюнь это, Джордан, – сказал он спокойно, как будто это было предложение, а не приказ, хотя его глаза хищно сверкнули.
Я крепко сжала губы и покачала головой. Я не успела достать бутылку с водой из сумки, так как появился он. Таблетка каталась у меня на языке, отказываясь рассасываться всухую.
Ксандер ворвался в ванную прежде, чем я успела убежать. Он обхватил мои щеки и надавил на них с такой силой, что мне ничего не оставалось, как открыть рот. Он без колебаний полез внутрь в поисках таблетки.
Инстинктивно я попыталась укусить его за палец, но вместо этого прикусила внутреннюю сторону щеки. Он только сильнее надавил на мои щеки и не останавливался, пока не нашел то, что искал. Его взгляд упал на остальную пачку, которая торчала из моей сумки.
— Нет, Ксандер, не надо…
Я попыталась выхватить упаковку, но он оказался быстрее.
Он схватил мою сумку и направился в туалет.
Я последовала за ним, едва поспевая за его длинными шагами.
— Ксандер, просто остановись и подумай о том, что ты делаешь.
Я, не веря своим глазам, наблюдала, как он вытряхивает каждую таблетку в унитаз, а после смывает их все. Этим он лишил меня последней крупицы свободы, которую я сохранила от него.
Его трясло от злости. В ярости он обыскал мою сумку на случай, если там припрятаны еще таблетки.
Внутри меня тоже бурлил гнев, готовый вырваться наружу.
— Прекрати, Ксандер! – закричала я. — Тебе двадцать два, и ты не понимаешь, что ребенок – это не игра.
Он резко повернулся ко мне лицом, его глаза сверкнули яростью.
— Ничего, – он взмахнул рукой в воздухе, — абсолютно ничего из этого не является для меня игрой.
— Ты понятия не имеешь об ответственности за ребенка.
— Напротив. Как ты думаешь, кто заботился обо всей моей семье все эти годы?
— Тогда почему ты хочешь снова поставить себя в такое же положение в столь юном возрасте?
— Ты хочешь знать почему? – закричал он. — Потому что ты принадлежишь мне, но отказываешься это видеть. Ты всегда стоишь одной ногой за дверью. Я хочу от тебя ребенка, чтобы ты перестала пытаться сбежать! – Он схватил меня за бицепс и слегка встряхнул. — Ты хотела ребенка от него, а он был твоим обидчиком. Но я спас тебя от него. Так почему не от меня? Почему ты не хочешь родить ребенка от меня?
Праведный человек – опасный человек. Ксандер вел себя так, будто он добрый принц, сражающийся за спасение своей принцессы от дракона. Он не осознавал, что и сам является драконом. Пытаясь спасти, он заточил меня в своей собственной башне.
Я выпустила дрожащий вздох.
— Не думаю, что ты видишь общую картину. Я достаточно взрослая, чтобы быть...
Он дернул меня за волосы, кожу головы обожгло от боли, когда он заставил меня посмотреть на него.
— Не говори этого.
Я уставилась на него, не понимая, как относиться к его безумной одержимости. Наверняка это была какая-то недолговечная фантазия. Когда-то мне было двадцать два, и я знала, как действует мимолетное увлечение.
Я закрыла глаза.
— Пожалуйста, Ксандер, – тихо сказала я. — Прекрати это. Я слишком стара для тебя. Мы находимся на двух разных этапах наших жизней.
— Это опять про твой возраст? – Его голос тоже смягчился. — Такая женщина, как ты, не теряет привлекательности после тридцати.
Мне тридцать семь, – мысленно поправила я его, открывая глаза.
Он едко усмехнулся, как будто имел доступ к моему разуму.
— Ты все время пытаешься оттолкнуть меня, упоминая о своем возрасте. Ты понимаешь это?
Что еще мне оставалось делать? Ксандер не поймет моей точки зрения, пока ему не исполнится тридцать и он не достигнет своего расцвета. К тому времени я буду отмечать свой сорок пятый день рождения. Если он привяжет себя ко мне и ребенку, это испортит всю его жизнь. И как я должна буду объяснять ребенку нашу гребаную семейную динамику?