Тренер Фоули прочистил горло.
— Как мы собираемся решить это? – он растягивал слова, что, вероятно, должно было звучать по-отечески, но получилось снисходительно.
— Давайте начнем с потерянного спонсора? – предложил Росс.
Я нахмурилась.
— Подождите. Что за потерянный спонсор?
— О, ты не знала? Одним из спонсоров команды был производитель спортивного снаряжения в Нью-Йорке. Семейная сеть, много хоккейной экипировки, ярые сторонники семейных ценностей. И не такие уж ярые сторонники всего этого, – сказал тренер, указывая на Ксандера и меня. — Когда в сеть слили фотографию, они послали мне прощальное письмо и откланялись, что стоило команде сотни тысяч долларов в год, не говоря уже о бесплатной экипировке.
Черт.
Я провела ладонью по лицу и напряглась, когда почувствовала, как Ксандер положил руку мне на бедро под столом.
— Ладно. Это можно исправить, – начала я. — Давайте найдем другой магазин, который не так сильно раскручен в интернете. Мы можем сделать бесплатную фотосессию с игроками в их экипировке и предложить поделиться снимками в своих социальных сетях в рамках сотрудничества. Уверена, они будут благодарны за такую рекламу.
— Что у нас тут, по-твоему? – перебил тренер Фоули. — Топ-модель по-американски? Мои парни заняты подготовкой к игре. У них нет времени бесплатно разгуливать по подиуму. – Он бросил мрачный взгляд на Ксандера. — Вся команда не должна страдать из-за ошибки одного человека.
— Что ж, я открыта для предложений, – вежливо сказала я, стараясь не обращать внимания на то, что Ксандер все крепче сжимает мое колено. Казалось, он был в нескольких секундах от того, чтобы взорваться, что только ухудшило бы ситуацию.
— Да, у меня есть одно, – сказал тренер. — Брось изображать хоккейную зайку. Вы двое родственники, и то, что здесь происходит, отвратительно…
Мое сердце начало беспорядочно биться от этого обвинения, и в то же время Ксандер прорычал:
— Она, блядь, не хоккейная зайка. Я не собираюсь сидеть в этой комнате, если ты будешь говорить о ней так, будто я вытащил ее из сточной канавы.
Глаза Фоули вспыхнули, словно никто не осмеливался противостоять ему, и, вероятно, так оно и было. Игроки не спорили со своими тренерами.
У меня было ощущение, что если бы Ксандер не уважал своего тренера так сильно, он бы набросился на него и сейчас он с большим трудом сдерживал себя. Я похлопала его по плечу в надежде успокоить, что, похоже, немного расслабило напряженные мышцы его шеи.
Он убрал руку с моей ноги и сложил обе на столе перед собой.
— Если вы хотите обсудить решение, я готов, – добавил он уже менее сердито. — В противном случае мы уходим.
— Может быть, мы сможем это провернуть, – задумчиво произнес Карл, отчаянно пытаясь разрядить напряжение. — Хоккей сейчас очень популярен среди женщин. Возможно, мы сможем использовать Джордан в своих интересах.
— Я сделаю все, что ты от меня потребуется, – сказала я, не менее охотно играя в дипломата. — Но прежде чем мы обсудим стратегию, вам нужно знать одну вещь о статье и фотографии: они наполнены ложью. Это дело рук моего будущего бывшего мужа, который разозлился на моего пасынка за то, что тот вмешался после того, как Генри ударил меня.
Пока я говорила, я рылась в сумке в поисках салфеток для снятия макияжа. Мужчины ахнули, когда я стерла сверхплотный тональный крем, обнажив синяк на скуле.
Независимо от того, сколько раз Ксандер видел его, он выглядел так, словно это зрелище причиняло ему боль. Я провела по нему пальцами, как будто подтверждая свою правоту.
— Та фотография – подделка. Между мной и Ксандером не происходит ничего неподобающего, – уверенно заявила я, чувствуя, как Ксандер напрягся рядом со мной.
Его слова, сказанные прошлой ночью, звучали в моих ушах. Ты ведешь себя так, будто умрешь от смущения, если кто-то узнает о нас.
Но дело было не в стыде. Вы не смогли бы удержать спонсора – да и никто не стал бы держать Вас в качестве центрального нападающего команды НХЛ – если бы трахались с одним из членов своей семьи. Это был слишком большой скандал.
Что-то изменилось во мне после того, как я увидела Ксандера на льду. Разделить этот момент со мной было для него всем, потому что хоккей был его страстью, его единственной настоящей любовью. Я не могла позволить Генри отнять это у него.
— Генри не любит, когда ему перечат, – продолжила я, не глядя в его сторону. — Он совершил несколько ужасных вещей в попытке контролировать наши жизни, и теперь, когда мы ускользнули от него, он, вероятно, собирается сделать еще хуже.