Путники обмерли. На боку у Алихана болтался длинный, еще от деда перешедший к нему кинжал. Но куда с кинжалом против нагана и винтовки? Это надо же! В километре от аула враз лишиться всего! С таким трудом, с такими муками добраться до города, столько дней копить продукты — и все впустую! Все псу под хвост! Каждое яичко считал, лишней кружки молока детям не налил — так тебе и надо! Лучше бы прокутил, промотал в городе все, что мог, хоть бы память была! А теперь что?
— Смотри в оба! — толкнул Коциа Гамси, направляясь к путникам. — Чуть шевельнутся — пали прямо в затылок.
Он подошел к Алихану и первым делом выдернул из ножен его длинный кинжал. Отбросил в сторону.
— Выворачивай карманы, купец!
— Нет у меня денег, — сказал Алихан. — В город сыр да яйца носил, оттуда кой-какую одежду детям.
Коциа распорол суму Алихана. На камни вывалились поношенные рубашки, штаны, поддевка, сбитые, потертые сапоги…
Алихан вывернул карманы штанов и бешмета — несколько медных монет звякнули о камни.
Да, не богат купец!
— Теперь тебя пощупаем, красотка! — подступил Коциа к женщине.
— Чтоб ты пропал, дармоед! Чтоб у тебя руки отсохли! Какие деньги у бедной женщины?
Но Коциа наметанным глазом определил, что дородная горянка и одета не в пример своему спутнику, и в корзине у нее явно не старье. Куда же она могла засунуть деньги?
— А ну выше руки, дорогуша! — прикрикнул Коциа на Кусриян и запустил свою пятерню ей за пазуху. Пальцы сразу наткнулись на тугой сверток кредиток. «Эх, жаль, придется с оболтусом Гамси делиться!» — подумал Коциа, пытаясь незаметно сунуть сверток в свой карман. Но тут Кусриян разглядела на дороге еще двух путников и закричала:
— Помяните мое слово, ироды! Не принесут вам добра мои деньги! Не принесут! Не принесут!
— Замолчи! — цыкнул на неё Коциа. — А то я пулей заткну твою глотку!
— Ишь напугал, храбрец! С женщиной воевать решил. Что ж, если ты такой храбрый, на пустынной дороге охотишься? Чтоб не знали о твоей храбрости, а?
И тут Коциа решил сыграть. Он распушил радужные банкноты.
— Смотри, Васо! Смотри! — повернулся он к Гамси, у которого от одного вида пухлой пачки денег расширились зрачки. — Мы ради них кровь проливаем! В лесу, как зверье, отсиживаемся, а они тем временем барыши считают! Смотри, Васо, смотри! Где же справедливость? Разве они не заслуживают кары вместе с князьями?
— Еще как! — клацнул затворами Гамси. — Давно пора отправить их на тот свет!
Гамси желал лишь одного: как можно скорее получить из этой пухлой, обжигающей глаза пачки свою долю. Не ровен час — могут нагрянуть и другие охотники поживиться за чужой счет. Очень уж горластая попалась баба!
— Заткни ей глотку, Коциа! — крикнул он. — Чего она разоралась?
Видя, что дело может плохо кончиться, Алихан взмолился:
— Отпустите нас с миром! Какой вам прок от нашей гибели? Мало на земле сирот? Отпустите!
Следом за Кусриян и Алиханом по дороге к аулу Накити шли еще двое — довольно крепкий с виду старик и бодрая старушка. Эти не переговаривались, не подсмеивались друг над дружкой: тревожное время, опасные дороги, дай бог, чтоб не попался на пути лихоимец.
Старик левой рукой опирался на суковатую тяжелую палку, а правой нес вместительную корзину. Старушка шагала налегке, лишь небольшая котомка болталась у нее за плечами.
Грубый голос Коциа привлек их внимание:
— Ладно, мы вас отпустим! Только с одним условием: передайте односельчанам, что Васо Хубаев требует для своей дружины продовольствия! Ясно?
— Чего уж ясней! — отвечала женщина. — Куда нести-то?
— Ты что же, решила яичками да сыром отделаться? Передай своим землякам: с каждой семьи — овца и пара хлебов!
— А не дадут?
— Не дадут — Васо Хубаев спалит аул! Ясно?
Путники замедлили шаги.
— Вот как! Именем Васо грабят людей!
— Ну и что? — сердито ответил старик, сверкнув из-под густых, широких бровей решительными, строгими глазами.
— Да не может Васо на такое пойти! Тут что-то не так.
— Мы не имеем права рисковать. Идем!
— Товарищ Майсурадзе… Я все выясню…
— Никаких выяснений. Идем.
Они было хотели свернуть с дороги, но и минутного замешательства оказалось достаточно, чтобы их заметили.
— Эй, вы! — заорал Коциа. — А ну-ка идите сюда!
— Еще двух купцов бог послал! — обрадовался и Гамси. А вдруг и у этих найдутся деньжата!
Старик остановился, осторожно поставил на землю корзинку, старушка же продолжала семенить.
— А ты что, оглохла? Кому говорю: стой!