Ольга слышит веселый голос Иласа:
— Не ты, не ты. Это наш гость Васо Хубаев постарался.
— Вот это, я понимаю, гость!
— Да это ж я не один, — смущается Васо. — Илас тоже потрудился.
«Васо… — с нежностью думает о парне Ольга. — Милый… Не приснилась ли мне наша вчерашняя встреча?»
В просвете откинутого полога заботливое лицо Иласа.
— Хорошо ли спала, сестрица?
— Хорошо.
— Еще бы плохо! Потник-то у тебя в головах с Пестрака Васо.
— То-то я Васо во сне видела! — Ольга шутливо поколотила рукой потник. — Не мог помягче что подстелить, а еще во сне является…
Опираясь на плечо Иласа, прихрамывая, Ольга направилась к костру.
Васо не удержался от жалости:
— Зачем встала, неугомонная? Может, полежишь? Пройдет все.
— Нет, Васо. Расхожусь, скорее боль отстанет.
— Садись-ка лучше к теплу. — Он подвинул ей чурбак, помог сесть.
— Будто сердце чуяло, что кто-то ждет меня здесь! — сказала и зарделась от признания Ольга. — Так сюда стремилась, все казалось: не успею, не успею…
К костру вернулся Илас, и Васо поспешил перевести разговор:
— Не извиняйся. Не всякий мужчина пройдет по той дороге, которую ты одолела…
— Что делать? Видно, такую судьбу мне бог уготовил! — шутливо вздохнула Ольга.
— Ой ли?
Как умелый кормчий, Илас опять направил беседу в нужное русло.
— Что «ой ли»? — подняла блестевшие счастьем глаза девушка.
— А то, что один юноша, сильный и смелый, как Сослан, давно горит желанием изменить твою судьбу.
— Где он? — насмешливо закрутила головой Ольга. — Все глаза проглядела в ожидании.
Руки Васо, неустанно поворачивавшие шампуры над углями, на мгновение замерли. Он понял: настал тот момент, когда он должен ей все сказать. Может быть, другого такого случая не будет. Ему вскоре уходить, а там — бои, кровь, смерть… Уцелеют ли они? И сердце дважды не будет так биться, как сейчас.
Васо повернулся к девушке, и новая шутка, которая должна была слететь с ее губ, блестевших, как спелые вишни, замерла.
— Вижу, ты его знаешь, Васо?
— Знаю.
Он взял ее левую руку — узкую, тонкую кисть, лежавшую на коленях, обтянутых пыльной черкеской (правой она опиралась о чурбак), — и накрыл, как птенца, своими большими ладонями.
— Знаю, — повторил он, глядя девушке в глаза. — Этот юноша — я. А вот согласишься ли ты пойти за мной, не знаю. Ведь мой дом сейчас — пещеры да ущелья, мой очаг — походный костер, а мой выкуп за тебя — россыпь звезд на ночном небе… Но я очень люблю тебя, Ольга…
— Я пойду за тобой, Васо, куда ты скажешь… только чаще повторяй мне эти слова…
— Я не шучу, Ольга. А Илас — свидетель моих чувств, без него я, может, и не решился бы сказать тебе этих слов. Сама знаешь, идет борьба… Твои родители далеко, мои тоже. Может, они и осудят нас. Только я над любовью судей не признаю! Даже за родителями такого права нет — судить любовь.
— Да ты не только воин, Басо, ты и поэт! — довольный тем, что долгожданная встреча влюбленных и объяснение наконец состоялись, сказал Илас — Вот будет потеря для Осетии, когда какой-нибудь жандарм подстрелит тебя!
— Типун тебе на язык, идол! — блестели глаза Ольги, — Он же еще жениться не успел!
— Не торопись, дружок, хоронить меня, — улыбался и Васо, — я еще не все счеты с князьями свел. Хоронить меня вздумал! Лучше за шампурами смотрел бы, болтун несчастный! Весь шашлык по твоей милости сгорел!
— Габила идет! Встретил! — вскочил с места Илас — Пойду подготовлю его. Что бы вы делали, не будь у вас такого друга, а?
— Иди, иди! — замахнулся на него черным шампуром Васо. — Сколько мяса пропало!
…Габила шел к шатру с Майсурадзе, Ольга проводила тяжело шагавшего пожилого человека взглядом.
— С ним была? — спросил Васо.
— С ним. Если бы не он, в городе меня наверняка схватили бы.
Заново переживая все злоключения своего похода, она стала рассказывать. Васо не перебивал, не задавал вопросов: чувствовал, ей надо выговориться.
— Мне описали его внешность и сказали, что он будет ждать меня на базаре. Я иду к базару и вдруг вижу: за мной двое, как волки, следом. Видела их раньше, еще около явки, да не сообразила, что они меня могли поджидать. А тут будто огнем опалило: и сама пропаду, и человека погублю. Иду, голову в плечи втянула. Потом успокоилась немного. И чего, думаю, испугалась? Если они за мной следят, надо их в какое-нибудь темное место завести, а там пуля рассудит.
А тут уже и базар. И вижу: вот он, человек, про которого мне говорили. Его я должна сюда, в горы, отвести. Как теперь быть? Как ему знак дать, что эти собаки за мной идут?