Рыжий схватился за кинжал:
— Ты бы, Дианоз, не задирался!
— Но-но, петухи! — прикрикнул Нико.
Батако с неподдельным волнением следил за спорщиками. «И что этот рыжий уперся, как баран? — честил он того почем зря. — Вот вонючий пес! Это ж было бы милое дело, если бы хачировская волчица в командиры выскочила! Уж я бы не упустил случая всю эту свору голодранцев в хорошую ловушку завести! Пусть их щелкают, как зайцев. А уж я-то сумею вовремя смыться и ее в качестве трофея захватить».
— Ну, если ты, Ольга, на тот свет Гамси отправила, — как только мог свойски хохотнул он, — мы с тобой вроде крестников! Ты Гамси шлепнула, а я — Кумсишвили.
В разговор вступил до сих пор прислушивавшийся к перепалке Кизилбек:
— И чего спорить? Все ясно. Пусть командует…
Странное дело, никого не удивило, что голос подал новичок, только-только появившийся в отряде. Можно сказать, даже поддержали его выкриками.
— Правильно-о!
— В крайности брат поможет…
— Верно-о! На то он и брат!
— А ты чего молчишь? — обратился Нико к насупленному, мрачному Асланбеку, выбиравшему соринки из папахи.
Тот неохотно повернул голову:
— Будет лучше, если я промолчу.
Несогласие с общим мнением, прозвучавшее в голосе Асланбека, рассеяло сомнения Ольги. Уже во имя того, чтобы без Васо отряд не распался, она должна его возглавить. Должна. Разбредутся люди по саклям, займутся обычными крестьянскими делами, попробуй их вновь собрать.
— Нет, уж ты, брат, скажи, что думаешь, — повторил свою просьбу Датунашвили — Чего отмалчиваться?
— Груб мой язык. Как бы не обидеть сестрицу.
— Ничего, Асланбек, — твердо сказала Ольга. — Если мои уши привыкли к выстрелам, слова как-нибудь выдержу.
— Я у князя одно знал: землю кротом рыть. Некогда мне было красивым словам учиться. Не обессудь, если что не так ляпну… Не по душе мне, если ты вместо Васо будешь. Не по душе. Никак не доходит, зачем тебе за шашку хвататься? Или мужчины перевелись? — выпалил одним залпом Асланбек и перевел дух.
— Все сказал? — нахмурился Нико.
Асланбек упрямо мотнул головой:
— Нет. Не все… А начал — должен все выложить.
— Верно, — откликнулась Ольга — Зарубил — дорубай.
— Так вот, — продолжал Асланбек, бледнея от волнения, отчего проступил отчетливее на его щеке рваный шрам. — Я верю, что ты, Ольга, храбра, но хватит ли у тебя осмотрительности? Сколько я видел женщин, которые из-за своих мужей голову теряли! Не заслонит ли тебе любовь дела, за которые мы взялись? Вот о чем беспокоюсь. А Васо я не меньше тебя люблю, поверь. Это он меня с колен поднял. Раба из меня выгнал. Как могу о замене ему думать? — Асланбек умолк и обвел всех тяжелым, мрачным взглядом.
Противоречивые мысли мешали Ольге сосредоточиться. Видела она: любят Васо в дружине, верят ему. Но чутье подсказывало ей и другое: есть тут случайные люди, которых привели в отряд личные неурядицы. Взять хоть Батако. Явно он себя за другого хочет выдать. Суетится, заискивает. Дианоз на него волком глядит, а тот будто и не замечает этой озлобленности. Настоящий осетин давно бы предоставил шашке или кинжалу разрешить спор. А он, Батако, как видно, норовит избежать схватки.
Понимала она и другое: нельзя терять ни дня. Майсурадзе обещал через надежных людей навести справки, где содержат Васо, как охраняют, нельзя ли отбить по дороге. Но доберется Майсурадзе до Тифлиса — и нахлынут, навалятся, как снежная лавина, другие неотложные дела, другие заботы. Кто знает, что за это время произошло? Где нужна его помощь? И может забыться, стать одной из рядовых забот судьба ее Васо. Она сама должна быть там, сама должна отправиться в Тифлис, в Гори, к черту на рога, чтобы спасти Васо от расправы. Ведь это из-за нее он попал в беду только из-за нее.
— А что ты сама скажешь? — перебил ее мысли Нико.
Ольга подняла от костра затуманенный нелегкими раздумьями взгляд. Улыбнулась дружинникам приветливо и обезоруживающе.
— А что мне говорить? Как решите, так и поступим. Жизнь покажет, как нам быть. Васо вез меня к вам не похлебку варить и рубахи стирать, а наравне со всеми с врагами драться. Предложи он мне другое, один бы сюда от Габилы отправился. Вот так.
Бледный диск луны плыл по чистому, не засоренному ватой облаков ночному небу, когда Ольга осторожно дотронулась до плеча Нико.
— Куда ты? — удивился тот, увидев, что девушка в полном боевом снаряжении.
— Я скоро дам знать, — тихо ответила она.
— Возьми провожатого.
— Спасибо. Не надо, чтобы лишние уши знали, куда я и зачем.