Нико поднялся, чтоб проводить ее.
Длинные нити света, как серебряная пряжа, висели между деревьями.
Неслышно, как кошка, вслед за Нико с Ольгой скользнул Дианоз.
Когда Ольга, не будя караульщика лошадей, отвязала своего вороного и, подтянув подпруги, приготовилась вскочить в седло, он тихонько окликнул ее:
— Далека ли, близка ли дорога, хурджин с едой — не помеха.
Спасибо.
Ольга была тронута заботой.
— Может, возьмешь с собой нас с Авто?
— Нет, — твердо сказала она. — Понадобитесь, я дам знать.
Она тронула повод, и легкий стук копыт по земле, покрытой ковром листьев, скоро стих, удаляясь.
Глава пятнадцатая
Еще только новый горийский губернатор полковник Альфтан вознамерился объявить в городе военное положение, как Гигла Окропиридзе перебрался из Мухрана в Гори. Он сам решил встать за стойку в духане[17], предоставив зятю закупку продуктов.
Не очень по душе Гигле переезд. Добрый десяток лет в духане управлялся зять, аккуратно привозя в Мухран половину выручки. Но может, не захотелось делиться барышами? Одним словом, с некоторых пор за стойку встал сам хозяин. И кто мог предположить, что не только по своей охоте натирает он до зеркального блеска высокие бокалы?
А шашлык у Гиглы — лучший в Гори. За его шашлыком — очереди. До поздней ночи светятся окна духана, слышится гул голосов и нестройное пение.
Ровно в семь — часы сверять можно — в пролетке, запряженной гнедой парой, приезжает в духан капитан Внуковский.
После утомительных допросов капитан любит посидеть за бутылкой доброго вина, выбирая самый румяный и аппетитный шампур из целой стопы, которую ему в знак особого расположения предлагает гостеприимный хозяин.
Узнав, что Внуковский ловко расставил сети и схватил неуловимого абрека Васо Хубаева, духанщик и вовсе лез из кожи. Едва у входа останавливалась пролетка Внуковского, он бежал навстречу капитану с бокалом шампанского — и где только разузнал, каналья, что Внуковский неравнодушен к этому благородному напитку! — раскланивался и своим густым, зычным голосом провозглашал здравицу в честь славного воина, опоры трона.
Никому другому не оказывал таких щедрых знаков внимания. Даже придирчивому Ростому Бакрадзе. Это льстило капитану, и однажды, будучи в добром расположении духа, он подозвал услужливого хозяина и сказал, что весьма и весьма благодарен ему за внимание и посему хотел бы в свою очередь чем-то отблагодарить его. Лицо Окропиридзе расплылось в подобострастной улыбке:
— Вы уже отблагодарили меня, уважаемый.
— Каким образом?
— Да вы же схватили этого кровожадного абрека, господин капитан! Если бы не ваша расторопность, кто знает, скольких баранов и бурдюков с вином я бы недосчитался?
— И все-таки, почтенный Гигла, чем я могу быть вам полезен?
— Бог с вами, господин капитан! — кланялся хозяин. — Спасибо на добром слове! Заходите чаще — лучшая благодарность духанщику Гигле!
Вообще-то нужда в содействии капитана у Гиглы Окропиридзе была, но он боялся вспугнуть невзначай осторожного и подозрительного вояку.
Впрочем, случай попросить капитана об одолжении вскоре явился самым естественным, не вызывающим ни малейшего подозрения образом.
Ночной патруль задержал Гиглу. Юнкер, дежуривший в канцелярии, на счастье, бывал в духане и узнал его. Но объяснение писать пришлось. Что мог Гигла сказать в свое оправдание? А то лишь, что перебравшая компания не дала ему вовремя закрыть духан.
Гигла заплатил штраф, но на другой день открыл духан часа на два позже обычного, изрядно подзадержав и свои славные шашлыки.
К приезду капитана, правда, все шло своим чередом, но за столами только и было разговоров что об этом происшествии.
В тот день, как на удачу, в духан заглянул и сам уездный начальник. Он расправился с первым плотно унизанным бараниной шампуром, когда у входа в духан появился и привычно задержался его заместитель. Внуковский ждал традиционного бокала шампанского и, не дождавшись, удивленно замешкался. Он взглянул на раскрасневшееся от тепла жаровен лицо Гиглы и, даже не будучи большим физиономистом, сообразил, что у духанщика какие-то неприятности.
— Прошу вас, капитан! Присаживайтесь, — пригласил Бакрадзе.
— Спасибо, — кивнул Внуковский.
— Отменные шашлыки готовит этот толстяк, не правда ли?
— Да, я у него бываю.
— Наслышан, наслышан.
— Но что с ним сегодня? Он не в своей тарелке. Не вы ли тому причиной? Может, набедокурил, старая бестия, пока я отсутствовал?