III
В чем собственно состоит мудрость великих философов? Определить это гораздо труднее, чем кажется, именно потому, что в данном случае рискуешь подвести под одно правило с мудрецами и массу глупцов.
Так, нам представляется мудрым тот, кто не поддается настолько заботам, чтобы терять сон, аппетит, забывать сладкие мечты и серьезные размышления. Первой части этой программы придерживается большинство баловней судьбы, вовсе не считающих себя философами: они не портят себе аппетита излишними заботами о материальном благосостоянии. Таким уравновешенным натурам ничего не стоит сладко спать, несмотря ни на что. Но чтобы предаваться мечтам, а тем более серьезным размышлениям, когда у вас в соседней комнате судебный пристав, для этого нужно обладать необыкновенной силой духа. Сократ невозмутимо спал или углублялся в свои думы, пока бедная Ксантиппа проводила добрую половину ночи без сна, бродя но дому своей нервной походкой, изнемогая за непривычной для нее работой: подведением итогов и различными вычислениями. Измученная усталостью и душевной тревогой, она бросала по временам го печальные, то полные сострадания взгляды на постель, где покоился сном невинности невозможный человек, не думавший огорчаться собственным несчастьем. Но порою в ее глазах вспыхивал сдержанный гнев.
Она не успокоилась, пока не привела всего в порядок. Наконец, маленькое именьице было продано; долг заплачен.
Ксантиппа, однако, не переставала напоминать Сократу о его безрассудстве и принесенной ею жертве. Положим, она не бранилась и ее упреки часто казались нежностью матери к своему избалованному ребенку; но Сократу, не принимавшему ни малейшего участия в продаже имения, вероятно, наскучили бы ежедневно повторявшиеся выговоры., если бы он, к величайшей досаде жены, не думал постоянно о посторонних вещах. Между тем, заботливая хозяйка не дожидалась, пока кончатся последние деньги, оставшиеся у нее от уплаты долга. По ее настоянию, муж, сильно недовольный затеей Ксантиппы, отправился однажды с нею в мастерскую, где она хотела составить опись и заняться для начала продажей мрамора.
На окраине города, в одной из улиц с полуразвалившимися лачугами и незастроенными пустырями, находилась мастерская Сократа; скульптор не переступал ее порога с того памятного дня, когда он просил руки Аспазии. Дощатый забор был наполовину растаскан, под навесом гнездились куры; материал для работ, сложенный в углу, походил на кучу мусора, под слоем покрывавшей его пыли. Ксантиппа внимательно осматривала, не найдется ли тут чего-нибудь ценного. Сократ был угрюм, точно его привели на кладбище. Жена требовала от него деловых объяснений, но не добилась ничего путного. Когда она осведомлялась о цене того или другого камня, он пускался объяснять особенности, место нахождения и эстетический эффект данной породы мрамора, брал в руки заржавевший резец и старался наглядно показать степень его твердости. Оказалось, что он еще не забыл технических приемов.
Во время осмотра, Сократ и Ксантиппа подошли к почти оконченной мраморной группе, последней работе художника. Это было изображение трех граций. Сократ положил на него немало труда, изучая эффекты драпировки, к потехе своих сотоварищей. Теперь скульптор старался объяснить жене, каким образом он, желая избежать однообразия, придал каждой из трех сестер особую, оригинальную прелесть, причем их характер должен был отразиться и в одежде.
— Хорошо, — сказала на это жена, — мы можем выгодно продать твою группу в провинции, назвав ее «судом Париса». Ведь там всегда изображаются три женщины, а мужчина при них совсем лишний.
Но Сократ схватил самый тяжелый молот и одним ударом раздробил голову средней фигуре, после чего покинул мастерскую, даже не оглянувшись.
Ксантиппе, между тем, посчастливилось встретить поддержку и добрый совет у каменотеса, жившего рядом с заброшенной мастерской. По его словам, ему было очень приятно, что по соседству опять закипит жизнь. Этот человек так хорошо знал мастерскую Сократа, как будто привык в ней хозяйничать в отсутствие владельца. При внимательном осмотре, валявшийся здесь камень оказался гораздо ценнее, чем думала Ксантиппа. Сократ был, вероятно, любителем и знатоком редчайших пород мрамора; то, что теперь походило на кучу мусора под слоем пыли и грязи, вскоре предстало перед ее глазами в виде благороднейшего материала для резца ваятеля. Кроме того, тут же нашлись несколько старинных статуй значительной ценности и куча красивых, полосатых полудрагоценных камней, приобретенных Сократом, вероятно, в го время, когда он собирался заняться вырезкою гемм или камей.