СКИАПАРЕЛЛИ. Лоуэлл… Лоуэлл! Эх… (Горько.) Лоуэлл.
ЛОУЭЛЛ. Ну что — Лоуэлл?
СКИАПАРЕЛЛИ. А то.
Лоуэлл хлебает, глядя в трубу.
Что пьешь?
ЛОУЭЛЛ. Э… Хм…
СКИАПАРЕЛЛИ. Да ведь не то пьешь, астроном! Чую нутром — не то! (Ласково.) Опять не закусывал? Выпей лучше это.
Взяв с журнального столика бокал и бутылку, ставит их перед Лоуэллом. Откупоривает бутылку. Наполняет бокал.
ЛОУЭЛЛ (устало). М-м-н… С-суки… Каналы… и эти… кольца вокруг Сатурна — да? Тоже — да?! Фантазия?
Занавес
*
Действующие лица
Пианист 1.
Пианист 2.
ПИАНИСТ 1. Бах!
ПИАНИСТ 2. Хрен тебе! Бетховен!
ПИАНИСТ 1 (закусывая губу). Я же сказал — Бах!
ПИАНИСТ 2. Ты за кого, меня, сука, держишь? Это — Бах?!
Пианист 1 лабает.
Ну что? Это Бетховен, или как?
ПИАНИСТ 1. Да говно твой Бетховен.
Пианист 1 продолжает насиловать рояль. Заканчивает играть.
Иди ты на хер, понятно?
Оба уходят. Звучит «Воздух».
Летят самолеты, могуче разрывая винтами атмосферу.
Занавес
*
— Не верю, — негромко сказал Станиславский, войдя в храм.
Ничего не произошло.
Константин Сергеевич постоял немного и ушел.