— Много?
Я поднимаю руки и пять раз сжимаю и разжимаю пальцы, как мы на охоте делаем, когда шуметь нельзя.
— Твою мать… — в наступившей тишине это звучит очень ясно и отчетливо. — Они же могли нас всех…
— Могли, — подтверждаю я. — Но я не дал. Сказал, что вы — моя добыча.
— Как?
— Рррр! — делаю зверское лицо. — Это значит, вы мои, хотя и невкусные.
— Поверили?
— Попросили поделиться. Отдал им лося и дал ботинок Вадима пожевать.
Лося съели, а ботинок понадкусывали, но есть не стали. А я тем временем вас в машину затащил, чтоб споров не было.
— Серь'ожа, дрова нужны! — раздается снаружи. — Ходить за дровами — не женское дело. И консерву захвати. Волки ночью все мясо скушали.
Звучит это так просто и буднично, что геологи выходят из ступора и начинают шевелиться. Бэмби следы читает не хуже охотника. И совсем не боится. Для степняков волки — привычная еда.
Сергей достает грохочущую металлическую рогулину, с лязгом передергивает какую-то фиговинку сбоку, вешает за спину и идет за дровами.
Остальные тоже достают амулеты вроде ксапиного, чем-то в них щелкают и лезут наружу. Остается Платон.
— Клык, я так понимаю, это ты вчера нас всех спас, — начинает он.
— Спасибо тебе. Но как ты здесь оказался?
Отвечать на этот вопрос мне совсем не хочется. Поэтому делаю вид, что не так его понял.
— Помнишь, мы недавно говорили, что за год ни один охотник не ушел к предкам. Так не бывает. Когда очень долго все хорошо, люди перестают бояться, и… становится очень плохо. По-настоящему плохо. И ничего изменить уже нельзя. Я решил вас… Забыл слово.
— Подстраховать?
— Да, подстраховать.
— Это ты очень правильно решил. Послушай, мы все знаем, что ты бегаешь быстрее авиетки. Но триста пятьдесят километров по прямой, тайга непролазная, горы, река, неизвестное направление — и на весь маршрут пятнадцать часов. Это же больше тридцати километров в час получается.
Как?…
Сказать, что я прятался в туалете как пацан? Стыдно.
— Пусть это останется маленькой тайной, — говорю я, так и не придумав, что соврать.
— Не смею настаивать, мы тебе жизнью обязаны, но… Эх… — Он машет рукой и лезет наружу. Я тоже выхожу. Скидываю одежду и лезу в реку.
Весь день вчера мечтал искупаться. Но остывшая за ночь вода по-осеннему холодная, солнце тоже еще не разогрелось. Стуча зубами, бегу к костру.
— … Ничего, как раз на опохмел хватит, — Юра разливает прозрачную жидкость по одноразовым стаканчикам. Бэмби уже держит в руке стакан с желтым соком. — Ну, вздрогнули!
Все дружно выпивают. Юра занюхивает рукавом, суетится и протягивает мне стакан сока.
— Спиртное не предлагаю, кончилось. Да и не стоит тебе его пить.
Отрава страшная, — сипло произносит он.
— Если это то, что вы вчера пили, то ну его на фиг! — соглашаюсь я, и все смеются.
Бэмби раздает пластмассовые ложки, надевает толстую рукавицу и ставит перед каждым открытую разогретую консервную банку. Сергей целует ее в ухо. Хорошая девка ему досталась, веселая, работящая, и мордашка симпатичная. Мелковата только. Зато быстрей всех бегает.
Народ заметно веселеет, завязывается оживленный разговор. Платон сообщает, что домой летим вечером. Надо, чтоб запах исчез.
— Серь'ожа, парни, давайте к моим родным слетаем, — просит Бэмби.
Геологи обсуждают идею и приходят к выводу, что почему бы и нет?
— Сначала с Ксапой Давидовной поговорю, не поломаем ли мы ей планы, — выносит решение Платон. — А пока отдыхайте.
Старшие, по моему примеру, идут купаться. Молодежь надевает резиновые перчатки, собирает кости лося и пытается сложить из них полный скелет. Руководит всем Бэмби. Скелет лежит так, будто сверху на лося упало что-то большое и тяжелое, и его ноги разъехались в разные стороны. Дело идет весело, но медленно. Волки растащили кости по кустам, многих не хватает. Каждую найденную встречают радостными криками. Я помогаю найти ей нужное место. Бэмби подпирает костяк пустыми консервными банками.
Подходит голый, мокрый Вадим с ботинком в руках, смотрит на наши забавы.
— А через триста лет археологи откопают это чудо, и возникнет новая легенда о цивилизации разумных лосей, которые питались консервами.
— В банках, — поддерживает Платон. — Парни, очищаем поляну, весь мусор в костер. Как закончим — летим.
Мы бросаем в костер ложки, тарелки, стаканчики, бутылки, упаковки и прогрызенную канистру. Пластмасса сгорает, но консервные банки только темнеют. Толик выкапывает складной лопаткой ямку и закапывает их. Сергей заливает угли кострища, и мы лезем в вертолет. Бэмби уже запускает двигатель и что-то напевает, качая в такт головой.