— Оксана, ты же знаешь, среди нас холостых не осталось, — переходит на русский Вадим.
— Коты мартовские! Как со вдовами кувыркаться, так о женах не вспоминаете.
Геологи смущаются.
— Это же другое дело, — не очень уверенно возражает Юра. — Мы взрослые люди, они тоже не девочки. Никто никого не обманывает.
Ксапа хочет что-то добавить, но передумывает. Только головой мотает. И на меня смотрит задумчиво-задумчиво. Айгурку по голове глаит, успокаивает, а смотрит на меня.
— Клык, скажи, что ругаться не будешь.
— Буду.
— Ну что ты как не родной сразу? Пусть Фархай с нами поживет. Твоей названой сестрой будет.
— Опять фиктивный брак?
Охотники и геологи замолкают, поудобнее рассаживаются, на нас смотрят, будто Ксапа зимой сказки рассказывает. Интересно им.
— Пусть Фархай с Мечталкой задружит. Бэмби здесь сама новенькая, никого почти не знает, а Мечталка ее со всеми девушками и охотниками познакомит…
И делает наш тайный знак, чтоб соглашался, она потом все объяснит.
— Ладно. Если Жамах против не будет, — оставляю лазейку я.
Ксапа чмокает меня в щеку и за руки вытаскивает девушек на улицу.
— Хорошая баба Клыку досталась, — скалится Фантазер. — Послушная.
Разрешение спрашивает.
— Но делает все равно по-своему, — добавляет Ворчун. И все смеются.
— Зачем пришли, балаболы? — отсмеявшись, спрашивает Мудр. Платон объясняет.
— Правильно сделали, что пришли, — одобряет Мудр. — Осень наступает.
Скоро наши молодые девки к Заречным уйдут, к Чубарам уйдут, к Степнякам уйдут. Много чужих девок в наших вамах поселится.
— Ну и что?
— По древним обычаям в обществе не должно быть больше трети чужаков.
Мы совсем забыли этот обычай, давно среди нас столько инородных не жило.
Но скоро ЛИМИТ будет исчерпан. Если ваш водопроводчик среди нас поселится, кто-то из охотников в этом году не сможет девку в свой вам привести.
По слову ЛИМИТ я понимаю, что вовсе это не древний обычай, а та задумка, которую Жамах с Ксапой вечерами обсуждают. Но виду не подаю.
— Ксапа сейчас прибегала, просила пустить вашего водопроводчика, — улыбается Мудр. — Теперь я вас хочу послушать.
Платон относится к словам Мудра очень серьезно. Мрачнеет даже.
— А временно прикомандированным сюда можно? — спрашивает Толик.
— Это кто такие? — удивляется Мудреныш.
— Ну, как бы в гости к нам. На несколько дней. Поживет с нами недельку и назад улетит.
— Гостям можно, — соглашается Мудр. — Но они должны уважать нас и наши обычаи.
— Вот и славно, — говорит Платон. — Значит, так и будет. Работать, бездельники и тунеядцы. Осень на носу!
Мы выходим из вама, но я вижу, что Платон не радуется. Ксапа так и говорила, что чудикам этот закон очень не понравится.
— Клык, ты только не ругайся. Мне очень надо, чтоб ты по айгурски говорить научился, — уговаривает меня Ксапа. — Я бы сама, но ты знаешь, как туго у меня с языками.
— Еще один язык учить…
— Да разве это язык? Всего шесть-восемь тысяч слов. Ну, не больше десяти. Тебе раз плюнуть! Ты обучишь ее нашему языку, сам айгурский выучишь. Всем хорошо будет. Ну?
Какой же язык айгурка выучит, если в нашем ваме жить будет, — задумываюсь я. — Такой смеси языков нарочно не придумаешь. Когда Мечталка с моими женщинами шушукается, три языка сразу коверкают. Чему в нашем ваме айгурка научится — представить невозможно.
— Ксапа, ты уверена, что это хорошая идея? — спрашивает Жамах.
— Очень хорошая! Если мы с айгурами задружим, весь регион под нашим контролем будет.
— Мало тебе от степняков досталось, — ворчит Жамах.
Но доспорить им не удается. Ребята приносят мебель. Мебель — это стол. Красиво сделан, прочно, надежно! Только не такой, как у чудиков, а низенький, по колено. Квадратный, метр с гаком на метр с гаком, как говорит Ксапа. И с четырьмя выдвижными ящиками, по ящику с каждой стороны.
Ящики от середины вправо сдвинуты, когда убраны, все пространство под столешницей занимают. Ксапа, как их видит, от радости визжит. А я задумываюсь, куда его поставить. В середине вама — костер. Рядом с костром — подгорит, ходить мешать будет. К дальней от входа стенке — так только двое за него сесть смогут. Потому что спиной к костру сидеть — не дело.
Все-таки, так и ставим. А когда на зиму в хыз перейдем — там он всем мешать ходить будет.
— Не дозрела еще ваша цивилизация до мебели, — делает вывод Толик.
Мне почему-то обидно становится.