На берегу реки у моста собрались четверо чубаров, шестеро степняков, одна девка-степнячка и трое чудиков с красными повязками. У девки и одного степняка головы повязаны белыми повязками.
Еще на бегу Жамах вызывает Кочупу.
— В чем дело? — спрашиваю я сначала по-чубарски, и тут же — по-степняцки. Отвечают все разом. В гомоне ничего не разобрать.
— Тихо! Ты говори, — указываю я пальцем на самого рослого чубара.
Оказывается, степнячка принадлежала одному из чубаров. Он ее год назад у Степняков увел. Вчера ночью она убежала со стоянки Чубаров, за ночь по следам и по огням разыскала Ярмарку невесст, нашла своих и подговорила молодого степняка взять ее в свой вам. Теперь у нее и волосы подрезаны, и белая повязка на голове. Но чубар увидел свою девку и отдавать не хочет. Ситуация…
— Какие у тебя права на степнячку? — строго спрашивает чубара Жамах.
— Он мне волосы не подрезал, ребенка мне не сделал, никто он мне!
— восклицает степнячка.
— Помолчи.
— Я ее в свой вам привел, невинности лишил, год с ней жил. Моя она.
— Ты меня своим друзьям давал! Была бы твоя, так бы не делал! — не остается в долгу степнячка.
— А ты что скажешь? — обращается Жамах к степняку.
— Я ей волосы подрезал, на костре сжег. Я ее с собой вчера клал.
Моя она.
— Один волосы подрезал, другой невинности лишил. И оба с собой клали. Равные права. Что решать будем? Пусть на ринге дерутся?
— Да ты что? Такого кабана против дистрофика? Тут к гадалке не ходить, — возмущается Толик.
— А смысл? Дерутся чтоб девка выбрала, так она уже… — замечает кто-то.
— У нас в начале лета похожий случай был, — припоминаю я. — Степнячка к своим убежала. — И замолкаю.
— И что? — не выдерживает Кочупа.
— Долго ругались, потом простили глупую. Если девка не хочет с охотником жить, от нее все равно мало толку. Ты лучше себе другую подбери, пока их вокруг много бегает. А то ведь лучших разберут, — говорю я обиженному.
Молодые чубары сразу теряют интерес к драке, начинают оглядываться на гулянье. Только бывший хозяин девки стоит в растерянности.
— Ищи себе новую, получше этой, — хлопает его по спине Жамах. — Ты же за этим сюда пришел.
Раздвигает чубаров и идет к накрытым столам. Чубары, оглядываясь на нас, тянутся следом.
— Сергей, есть работа. Отвези двух степняков домой… Да, срочно.
Чтоб конфликта не возникло, — по русски говорит в мобильник Платон.
— Толик, Клык, чтоб никто не обидел, проводите молодых до вертолета.
Я объясняю степнякам, что степнячку и ее охотника сейчас отвезут по воздуху домой. Это чтоб Чубары ничего плохого не задумали. И веду к желтому вертолету.
Бэмби и Ната зачем-то тоже повязали головы белыми повязками. И даже воткнули в повязки по большому белому перу.
— Зачем? — спрашиваю я.
— Чтоб кобели не липли, — сердито отвечает Ната. — Блин! Знала бы, что в каменном веке буду трактирной прислугой по две смены работать, утопилась бы в детстве!
— Что это с ней?
— Когнитивный диссонанс, — отвечает Палпалыч. — Ее представление о собственном месте в жизни вступило в резкое противоречие с объективной реальностью.
Я ничего не понимаю. Ночью у Ксапы спрошу. Если не засну раньше.
Вроде, не охотился, а устал как Собак. Это малышня наша так говорит.
Света неторопливо идет то ли к столам, то ли к рингу, обнимая за плечи двух парней — нашего и чубара. Голова у Светы повязана красной повязкой, а в повязку воткнуто большое серое перо. У парней на локтях белые повязки. Все трое оживленно беседуют. Рядом с ней парни — что дети.
Не нравится мне это. Не пойму, чем, но не нравится.
Как бы случайно, прохожу мимо. Света говорит нашему, наш переводит для чубара на степняцкий.
— Проблемы? — окликаю Свету.
— Клык, помоги с переводом. Я замучилась, — просит она по-нашему и добавляет по-русски. — Помоги парней помирить.
— Из-за кого спорите? — спрашиваю по-чубарски и повторяю по-нашему.
— Из-за Рыськи, — говорит наш пацан. Чубар только сопит.
— Клык, у нас в другом беда. Рыська заявила, что с победителем драться будет. А я парням пообещала, что кто на девушку руку поднимет, потом со мной будет дело иметь.
Я чуть на землю не сел. Подумал — и сел. Как Ксапа — коленки в стороны. Вот почему у парней такие кислые физиономии.
Света садится напротив меня. Ребята — по ее примеру — тоже.
— Ну парни, быть вам сегодня битыми. По-любому. — серьезно говорю я.