— А самка-то брюхата, — сказал тот зверолов, что главнее. И достал из рюкзака кусок брезента. Второй ругнулся беззлобно, извлек маленький топорик и срубил два тоненьких дерева. Мы помогли сделать носилку. К брезенту уже пришиты ручки для переноски, осталось только продеть сквозь них палки.
На всякий случай мы ноги оленям связали. Потом Головач закинул самца себе на плечи, а мы по очереди несли носилку. Только Жамах не доверили. Сказали, неженское это дело.
Когда подходили к загону, самец начал просыпаться. Звероловы приготовились вколоть ему второй шприц, но брыкался он не сильно. В руках Головача сильно не поозоруешь.
Прошли ворота загона. Головач тут же положил оленя на землю, один зверолов прижал, чтоб не бился, второй быстро развязал ноги. И мы отошли.
Олень неуверенно, словно новорожденный, поднялся на ноги.
Тем временем мы опустили носилку на землю, развязали и перенесли самку на мягкий мох. Зверолов поднес что-то к ее носу. Она дернула головой, чихнула и проснулась. Вскоре уже, пошатываясь, стояла на ногах.
Мы отошли еще дальше и сели на землю. Олени, недоверчиво косясь на нас, побрели вдоль забора.
— Наше дело сделано. Теперь пусть ими занимаются ветеринары, — сказал старший зверолов.
— Кто такие — ветеринары? — спросил я.
— Врачи, которые не людей, а животных лечат. Будут оленям прививки делать.
— Иглами в попу колоть? — уточнила Жамах.
— Верно! — подтвердил старший зверолов. И оба рассмеялись. — Нас кололи, пусть теперь их колют. Иначе нечестно! А недели через две-три мы их заберем.
Вечером у костра Головач рассказывает, как проходила охота. А Жамах прикидывается скромной дивчиной. Будто не она звероловами командовала.
Но я-то знаю, какая она у нас, и какая у Чубаров. Не знаю только, какая настоящая.
— Что ты беспокоишься? — шепчет мне Ксапа. — Тебя Жамах слушается, ведь это в семье главное.
Утром прилетает Медведев. Говорит, посмотреть на оленей. Ведем его в загон. А там полно малышни, и Собак бегает. Олени мелких не боятся, ржаные лепешки с рук едят. Мелкие оленей тоже не боятся. А зря. Олень — не лось, но сбить с ног и настучать по бестолковке всеми четырьмя копытами может. Верный глаз говорит, с ним в детстве такое было. Олень над ним встал и ногами — как палками — со всех сторон отпинал. Не то, чтобы сильно и больно, но обидно. Кто на кого, спрашивается, охотился?
Михаил смотрит на брюхатую самочку и говорит, что с него третья коровья туша. Раз звероловы трех оленей вместо двух поймали, значит, три коровы. Но ему надо с Мудром о другом важном деле поговорить.
Раз надо, идем к Мудру.
— Надзорщики замучили, — говорит Михаил Мудру. — Требуют, чтоб я им быстрее «Тополь» нашел. Разреши трем-четырем охотникам с нами пойти.
Мудр не сразу отвечает. Сначала угли костра палкой ворошит.
— Вчера была корова, сегодня — корова. Если завтра будет корова, БРИГАДА ОХОТНИКОВ может на охоту не ходить. Но захотят ли они с тобой идти, сам договаривайся.
Еще бы мы не захотели!.. Все хотят дальние места посмотреть. Но Михаил говорит, что может взять только тех, кто по русски говорить умеет.
То есть, Жамах Тибетовну, Клыка, Мудреныша, Евражку и Фантазера.
— Хочешь ты, или нет, а я с вами лечу, — заявляет Ксапа.
Договариваемся, что еще с нами летят Эдик, Фред надзорщик, Платон и Вадим. Везет нас Сергей. А где Сергей, там и Бэмби. Михаил только крякает и головой мотает.
Коровы не такие вкусные, как олени, но Мудреныш объясняет, это от того, что мясо было заморожено. Зимой мы туши оленей на холоде держали, они тоже вкус теряли. Зато мяса в одной корове как в четырех оленях. И это без сердца, печени, легких и прочей требухи. Очень выгодно мы оленей на коров обменяли.
А вечером чудики праздник устраивают. Называют «День экономической независимости». Мол, с поимкой двух оленей сделан первый шаг к самоокупаемости, а потом и экономической независимости этого мира. Еще говорят, что со временем эта земля догонит и обгонит Россию. Это только вопрос времени. Россия — великая держава, одна восьмая суши. Но тут-то целая планета. В восемь раз больше! Толик приносит гитару, и начинаются песни. Не такие, как обычно по вечерам, а торжественные, могучие песни.
В них чувствуется гордость и мощь.
Вечером я решил расспросить Ксапу о накопившемся непонятном. Сегодня можно расспрашивать обо всем. Мечталка живет теперь в собственном ваме.
Она, хоть и моя сестра, но болтушка. Все, что услышит, может подругам рассказать. Поэтому при ней нужно следить за языком.