Сергей выходит из кабины, на ходу застегивая на себе ремни, защелкивает карабин на кольце над дверью, забирает у Наты АКМ и распахивает дверь.
— Бемби! Ниже! Держи пятнадцать метров! — и садится на порог, свесив ноги за борт.
Ба-бах! Ба-ба-бах! — рявкает АКМ в его руках, и вожак бьется в агонии на снегу. — Ба-бех! Рядом с вожаком падает другой волк. Ба-бах!
Ба-бах! Ба-бах!
— Бэмби! Доверни вправо! Стоп! Умница!
Ба-бах! Ба-бах! Ба-бах!
Одни волки падают, пятная снег кровью. Другие озираются, поджав хвосты. Некоторые уже связали смерть сородичей с грохотом сверху и скалятся на вертолет.
— Платон, у меня разряд мастера по стрельбе. Дай пистолет подержать, — пристает Ната к геологу.
— Только одну обойму!
Ната встает за спиной Сергея, широко расставив ноги. Левой рукой берется за поручень, поднимает правую с пистолетом.
Бах — бах — бах — бах — бах — бах!
Ба-бах, ба-бах, ба-бах, бах! Сергей отщелкивает МАГАЗИН, переворачивает и втыкает в АКМ другим концом. Передергивает сучок сбоку.
Ба-бах!
Грохочут выстрелы, падают волки, в нас летят горячие гильзы. Бэмби медленно разворачивает вертолет над головами охотников.
— Обойму! — кричит Ната, и Платон сует ей что-то в руку. Она загоняет это в рукоятку пистолета.
— Магазин! — кричит Сергей. Ната выдергивает из-за пояса два связанных изолентой магазина и вкладывает в его руку.
— Обойму!
— Последняя — сообщает Платон.
Волки разбегаются. Бэмби ведет вертолет по широкому кругу, чтоб Сергей с Натой могли стрелять в разбегающихся волков. Гремят выстрелы.
— Песец! Патроны кончились, — сообщает Ната.
— Отстрелялся, — говорит Сергей минуту спустя. Все!
— Совсем все? — спрашивает Вадим.
— Есть в заначке один магазин на черный день. Но там трассеры, разрывные и зажигательные. Жалко на волков тратить. Бэмби! Сажай машину.
Еле успеваю поймать Фархай за шиворот и втащить назад, в машину.
— Ты куда баз копья? Там каждый третий — подранок.
Выходим вдвоем с Мудренышем и добиваем ближайших подранков. На подранков нужно обязательно вдвоем идти. Если подранок на охотников бросается, один его копьем сдерживает, другой добивает. Секундное дело, и безопасно.
Увидев, что мы взялись за подранков, айгуры разбиваются на пары и тоже добивают волков.
— У вас все целы?! Раненых нет?! — кричу я им на айгурском.
— Все целы. Волки не успели напасть. Но мы здорово перепугались!
— отзывается высокий айгур.
— Скажите спасибо Фархай. Это она нас сюда направила, когда увидела, куда волки бегут.
— Фархай духом стала?
— Пока нет. Живая как мы с вами. Я запретил людям выходить, пока мы подранков не добьем.
Запретишь таким, как же! Идут к айгурам стайкой. Посередине — Фархай, справа Ксапа, слева Ната, сзади Жамах. У Жамах, Ксапы и Наты хоть копья в руках. И вообще, такой вид, будто они Фархай охраняют.
— Вот ваша Фархай, — говорю я. — А ты, непоседа, сначала познакомь нас. Потом будешь обниматься.
— Не буду я ни с кем обниматься! У меня свой мужчина есть, — возражает Фархай. Но представляет трех охотников. Остальных по именам не знает. Затем представляет нас.
— Это Мудреныш, тот, кто будет вождем народа. Это Клык, тот, кто отводит народам земли. Это Жамах, та, что сидит в совете матерей Чубаров.
Женщина Клыка и охотница. Это Ксапа, та, которую знают и уважают все народы.
И так — о каждом. Конечно, приукрасила немного, но так полагается.
Это очень хорошо, что охотники не из того общества, в котором жила Фархай.
Они знают, что Фархай сбежала от шамана, и ее унесла в небо желтая машина. Но это не их шаман, и у них нет зла, что Фархай его обидела.
А желтая машина — вот она, совсем не страшная. Очень вовремя прилетела.
Фархай радостная, к ней относятся с уважением. Я говорю на их языке.
Значит, мы друзья. И Фархай привела нас вовремя. Еще немного — и в стойбище прибавилось бы вдов.
— Вы убили этих волков. Что вы будете с ними делать? — задает главный вопрос старший охотник. А мы еще не думали об этом. Собираемся кругом. Чудики сразу говорят, что им волки не нужны. Бэмби утверждает, что это мясо. Нельзя разбрасываться продуктами. Но Сергей говорит, что больше трех-четырех не возьмет. Перегруз будет. Мудреныш напоминает, что это не наша земля. Нельзя охотиться на чужой земле.
— А чья здесь земля? — спрашивает Ксапа.
— Или Заречных, или Айгуров, — говорю я. Сергей достает из-за голенища сапога карту, разворачивает, показывает, где Заречные, где Чубары и где мы сейчас. Так далеко заречные охотиться не ходят. Только если голодной зимой. Нет, по глубокому снегу так далеко тоже никто не пойдет. Оборачиваюсь к айгурам.