Старики-охотники солидно кивают головами и подтверждают, что я правильно сказал.
Шаман переворачивает ближайшую тушу, рассматривает рану. Мы добивали волков копьями аккуратно, чтоб шкуры сильно не попортить.
— Это хорошее мясо. Почему котлы до сих пор холодные? — громко спрашивает шаман и бьет в бубен. Начинается радостная суета. Тем временем уважаемые охотники, шаман и я рассаживаемся в ваме вождя. Фархай куда-то убежала. Отругаю ее, когда наедине останемся.
— Я видел и слышал сегодня много удивительного, — начинает вождь.
— Кто мне объяснит это? — И смотрит на меня.
— Пусть начнут старшие, — плавным жестом указываю на уважаемых стариков и слегка кланяюсь. Надоело говорить, вчера полдня языком молол.
Но старикам мои слова очень понравились. Говорят они долго, дополняя друг друга. И почти не привирают. Если припомнить, это Фархай вчера много лишнего нафантазировала.
Потом шаман расспрашивает меня о Фархай. Простые вопросы, давно ли я ее знаю, да где живет. Честно ему отвечаю, что живет в моем ваме, и стала мне названной сестрой. Что нашла себе мужчину, и скоро перейдет жить в его вам. Эта новость очень огорчает шамана. Спрашивает меня, как она узнала о камлании? Как-как? Мы от теток Фархай услышали, когда они ее обнимать кончили. Но этого шаману лучше не говорить. Пусть тайной останется. Поэтому говорю шаману, надо у самой Фархай спросить. Я за нее отвечать не хочу. Могу обмануть, нехорошо получится. Шаман со мной соглашается.
Вождь расспрашивает о моих спутниках и о том, как мы живем. Это надолго, но деваться некуда, рассказываю. То, что можно вамы строить из бревен, и называются они хызы, удивляет всех. Обещаю свозить к нам в гости и показать. Только не сейчас, а в следующий раз. Тут у меня звонит мобилка. Сергей сообщает, чтоб поторопился. Оставаться на ночь нельзя, циклон идет. Завтра будет мокрый снег с дождем, туман и низкая облачность.
Если не хотим на неделю застрять, нужно сегодня возвращаться.
— С кем ты сейчас говорил? — спрашивает вождь.
— Я говорил с Сергеем. Это тот охотник, который желтый летающий хыз по небу водит. Завтра будет мокрый снег с дождем, облака опустятся, лягут на горы. В такую погоду в горах очень опасно летать. Сергей меня торопит, говорит, нужно скорее назад лететь.
— Ты точно знаешь, что завтра погода испортится? — удивляется вождь.
— Любой из народа русских может узнать, какая погода будет завтра.
Любой, кто долго живет с народом русских тоже может это узнать. Одна из моих женщин из народа русских.
Неожиданно все трое уважаемых стариков меня поддерживают. Говорят, завтра погода испортится. У них кости ноют.
— И у меня с утра кости ноют, — ухмыляется шаман.
— Только начали разговор о главном, но раз Сергей зовет, я должен идти, — говорю я с сожалением. — Нам нужно обсудить много важных вещей.
Мы обсудим их в следующий раз. Мы еще не раз увидимся.
Шаман и вождь провожают меня до машины. Ксапа уже ждет у дверей.
— Побибикай, — говорит она Сергею. Оказывается, у вертолета есть бибикалка как у экскаватора.
— Подари нож вождю, — подсказывает мне Ксапа.
— Тогда шаману тоже надо. Снимай свой.
Ксапа вздыхает и расстегивает портупею. На ремнях еще фляжка висит.
Расстегиваю свои ремни. А кому первому дарить? Кто у айгуров важнее? Вождь или шаман? Хорошо, у меня две руки. С теплыми словами протягиваю вещи сразу обоим.
— Ой, у меня во фляжке кофе с коньяком, — вспоминает Ксапа. Смотрю, кому досталась ее фляжка. Шаману. Самое то! Пока вождь восхищается сталью ножа, инструктирую шамана.
— В долбленке горькая целебная настойка. Пить ее полагается понемногу, маленькими глотками.
— Отчего она помогает?
— Придает сил и бодрости в холодную мерзкую погоду, такую, как будет завтра, — подсказывает Ксапа, и я перевожу шаману.
Прибегает Фархай с целой кучей родственников.
— Все в сборе? По машинам, — командует Сергей.
Поднимаюсь на борт последним. Машу рукой провожающим. Зеленая машина уже раскрутила винт, и люди, прикрывая лицо локтем, отходят подальше.
Сергей раскручивает винт и поднимается вертикально.
— Куда летим? — высовывается из кабины пилотов Бэмби.
— К Чубарам, — говорю я. И слышу плач грудничка. Ох ты, боже мой!
Оборачиваюсь. Незнакомая чубарка с ребенком на руках оживленно болтает с Жамах. Да, типичная чубарка. Но одета как айгурка. Рядом сидят Платон с Вадимом, говорят о чем-то своем. На чубарку — ноль внимания. Удивленно поворачиваюсь к Ксапе.