Не успеваю я возразить, а Ксапа уже кричит на весь хыз:
— Туна! Лава!!! Идите сюда, Клык с вами говорить хочет.
Прав был Мудр. Умеет Ксапа людьми играть. Ведь как получается:
Лава с Туной степнячкам наши законы объясняют, сердятся, ругаются на непонятливых. Они для степнячек свои, им верят. Лава с Туной сами хотели бы чубарке три полоски устроить, а теперь доказывают, что две надо. А все потому, что я велел девкам законы объяснить. Ксапа как бы и ни при чем.
О том, что это ее задумка, только я знаю. Мудр давно все понял, а я — как ребенок. Голова кругом…
Чубарка мое копье берет (Что за привычка чужое хватать! Сперва Ксапа, теперь — эта…), к Мудренышу идет. Древком о пол стучит и говорит:
— Я охотник, я ходить с тобой на охота!
Мудреныш мокасины на ноги натягивает, кричит:
— Головач, Клык! У нас новый охотник появился. Идем, проверим.
Выходим из хыза, Мудреныш на снежную бабу показывает, что Ксапа с ребятней слепила:
— Это олень. Убей!
Чубарка копье поудобнее перехватывает и лениво так метает. Даже не смотрит, куда копье летит, на Мудреныша смотрит. А копье — точно в цель.
До снежной бабы больше тридцати шагов — отличный бросок! В улыбке зубы скалит:
— Я убить олень. Я хороший охотник!
— Убедительно, — говорит Мудреныш. — Головач, что скажешь?
— Скажу, что с копьем от нее больше пользы, чем от Ксапы.
Только Ксапу помянули, она тут как тут. В двух словах объясняю ей, в чем дело.
— МУЖИКИ, у вас совсем головы нет, — обижается на нас Ксапа. Встает перед чубаркой на колено, кладет ей ладони на живот. — А ты, СПИРОХЕТА бледная, куда собралась? Сначала маленького роди, на ноги поставь, потом охотницей будешь.
— Ксапа верно говорит, — одобряет Головач. — Не дело брюхатой за оленями гоняться. Вот еще бы Ксапа так копье бросать научилась!
И, посмеиваясь, охотники идут в хыз. А я — за копьем. Ксапа чубарку за талию обнимает, что-то ей втолковывает.
Вечером, когда мы спать ложимся, Ксапа мне шепчет:
— Милый, пусть пока Жамах твоей женщиной будет. Ты же не будешь брюхатую под себя класть?
— А потом? — спрашиваю я.
— Да что вы, все мужики, такие бабники?!
— Хорошо, милая, я на нее смотреть не буду. Я ее Заречным отдам.
— Издеваешься, да? Я с тобой серьезно говорю.
— А на что мне баба, которую я с собой положить не могу?
Заплакала. Пришлось утешить. Я, кажется, говорил, что когда Ксапа плачет, у нас СЕКС так ярко получается!..
Утром Ксапа затевает нашу постель переделывать. Сама посредине, у печки — чубарка, я с краю. А я еще пару слов узнаю. ФИКТИВНЫЙ БРАК.
Весна наступает. Дни стали длинные, небо голубое, глубокое. А у нас БЭБИ-БУМ подкрался незаметно… Это Ксапа так выражается. Что ни ночь, кто-то из баб рожает. Орет так, что эхо под потолком гуляет.
Ну, не каждую ночь, а через две на третью — точно! А когда никто не рожает, младенцы ХОРОМ воют. Хуже волков, честное слово! Охотники ругаются, бабы глаза в землю опускают. Спать невозможно. Не помню, чтоб в какой год столько малышни было. Конечно, кто-то помер. Две бабы родами, четыре малыша, не все старые до весны дожили. Но общество сильно пополнилось.
Одного пацана Зверь хотел утащить. Ребятня да бабы отбили. Пацана одежка спасла. Мамка по-зимнему укутала. Зверь его, конечно, поцарапал слегка. Но получил кучу детских стрел из луков, жердью промеж ушей, бросил добычу и убежал. Ксапа говорит, у них этого зверя барсом зовут. Охотники ходили по следам, долго гнали, но не догнали. Зверь в горы ушел.
Снег начинает таять, у Ксапы новая забота. Да такая, что всех встревожила. Если стенка в воде подмокнет, рухнуть может. Оказывается, глину обжечь надо было. Но Ксапа первый раз в жизни хыз ставит, опыта нет, вот и…
Мы, конечно, не замерзнем. Весной и в ваме тепло. Но стенка придавить кого-то может. Да и жалко. Строили-строили, а она упадет…
В общем, всем обществом отгребаем снег подальше от хыза. Зимой стену снегом обкладывали, теперь — наоборот. Канавки для ручейков в мерзлом грунте как дети долбим. Ксапа говорит, это МЕЛИОРАЦИЯ. Малышня в восторге.
Старики — тоже. Охотники смеются, говорят, все лучше, чем плач грудничков в хызе слушать. Ксапа думала, ругаться будут, а всем весело.
Река стала полноводной, бурной. Вода холодная, быстрая. Только по мосту перейти можно.
Снег сошел, Ксапа тоскует. Уходит куда-нибудь, где ее никто не видит, садится в укромное местечко, чтоб ветер не задувал, и часами на солнышке греется, в небо смотрит. Нет, когда наша очередь подходит, на охоту ходит исправно. И обязанности по хызу исправно выполняет. Только охотники вновь вамы разбивают. В хызе лишь вечером собираются, чтоб сказки послушать. Много времени на «потосковать» остается…