— Хорошо, что ты об этом подумала. Ксюша, я так и не понял, у вас здесь матриархат, или как?
— Если не считать не в меру наглую меня, то или как.
— А эти женщины из разных племен у костра?
— Наблюдатели. Я потом объясню, тут много тонкостей. Видишь полоски у меня на щеках? Это местные документы. Паспорт, прописка, гражданство, статус и так далее. Две мои параллельные, наклонные говорят, что я родилась не здесь, пришла из дружественного народа и принята как полноправный член со всеми правами и обязанностями.
— Варварский обычай!
— И не говори! Так больно было. Зато все глазами видно, а не чип под кожей, в котором неизвестно, что записано, и без сканера не прочитать. Да, аптечку я тоже конфискую.
— Ксюша! А мы как?
— На базе новую возьмете.
— Не зря тебя хулиганкой прозвали.
— А то! Василич, проверьте, чтоб Вадим из моего списка ничего не забыл. И можете от себя добавить, я не обижусь. Да, гончарный круг раздобудьте! Только чтоб никаких электроприводов. Здесь розеток на стенках пока нету.
Не успеваем мы с Ксапой вещи в вам занести, как Мудр является. Так гневом и пышет!
— Ксапа, сучья лапа! Кто тебе позволил отсебятину нести? Думаешь, я не понимаю, как ты чудикам мои слова перевела?! Думаешь, твоих слов не разумею?!
Никогда таким сердитым Мудра не видел. Ксапа за меня прячется, приседает даже, выглядывает осторожно из-за спины.
— Не сердись, пожалуйста. Не надо им про все наши дела знать. Они должны думать, что мы все едины, как сжатый кулак! А то, что мы со степняками воюем, им никак нельзя говорить. Уважать перестанут. И нас, и степняков.
— А почему не перевела, что наше общество самое сильное?
— Кто какую силу имеет, им и вовсе знать не надо!
Смотрю на Мудра и ничего не понимаю. Только что злой был, а теперь улыбается.
— Ксапа, девочка моя озорная, дай я тебя обниму, — и на самом деле обнимает. Даже в лоб целует. Я ничего не понимаю, Ксапа тем более. Рожица удивленная, слегка испуганная.
— Мудр, я не понимаю. Ты сердишься на Ксапу, или нет? — глупо спрашиваю я. — Ты же говорил, что ей ни в чем верить нельзя…
— Теперь верю, — Мудр отпускает Ксапу, хлопает меня по плечу и выходит из вама. — Ты, Клык, береги ее.
— Но я все равно не понимаю, — выбегаю вслед за ним в сырую ночную темноту.
— Слышал, как она сказала? О, волчий потрох! Осторожно, здесь лужа.
Она сказала: «мы» и «они». Теперь мы для нее родные, а не чудики. Ты с ней будь поласковей. Тяжело ей будет, очень тяжело.
Ксапа ОТМЕНЯЕТ вечерние сказки. Все расстраиваются, особенно старики.
Но Ксапа у всех прощения просит, даже всхлипывает — и убегает.
— Теперь меня ПРЕССОВАТЬ будут, чтоб вернулась, — говорит мне.
— Что с тобой будут делать?
— ПРЕССОВАТЬ. Ну, ОКАЗЫВАТЬ ДАВЛЕНИЕ.
Объяснила…
Садится передо мной, за руку берет.
— Помнишь первый день, как я появилась? Мудреныш меня ПРЕССОВАЛ.
— Тебя бить будут? Глазом моргни, мы их на копья поднимем.
— Нет, бить не будут. Все словами. Это иногда хуже, чем по морде.
Я и они — нужны мы друг другу, понимаешь? Будет решаться, кто сверху, а кто снизу. Кто командует, а кто команды выполняет. Мне никак нельзя слабину дать. И прогнать их нельзя. Вот положение-то!
— Спать ложись. Утром с Мудром посоветуемся, — говорю я. И Жамах меня поддерживает.
На следующий день Мудр ПЕРЕКРАИВАЕТ график выхода на охоту. Мне, Головачу, Мудренышу и Ксапе запрещено далеко уходить. Это на случай прилета чудиков. День проходит, но чудиков нет. Ксапа изводит себя ожиданием.
Зато через день прилетает такая большая волокуша, каких мы и не видели. С какой-то вертушкой сверху. Ксапа обзывает ее «гроб с музыкой», но тут же велит забыть и называть ВЕРТОЛЕТОМ или ВЕРТУШКОЙ.
Из ВЕРТУШКИ выходят восемь человек, пятеро знакомых и трое новых.
Еще двое остаются внутри. Мы их видим через прозрачный пузырь в передней части ВЕРТУШКИ.
— Летающий хыз, — удивленно произносит Мудр. Я почему-то думал, что хыз — это пещера со стенкой.
Ксапа бежит встречать гостей. Мы перед этим долго обсуждали встречу, и как себя вести. Почему-то Ксапа уверена, что на вторую встречу прилетят дураки безголовые, важные надутые ИНДЮКИ, которых лучше сразу прогнать.
Но прогнать вежливо, не поранив и даже не побив. Прогнать, и при этом не побить — как вы себе это представляете?
Ксапа разговаривает с чудиками, детишки рассматривают летающий хыз, а все остальные делают вид, что занимаются своими делами. Ходят туда-сюда, что-то носят, с девками заигрывают. Но если охотник заходит в вам, то выходит уже с копьем или топориком. Ксапа говорит, что чудиков это не должно насторожить — они не знают наших порядков. Главное всем сразу за оружие не хвататься.