В какой-то момент к нам присоединяется Михаил. Помогает ставить утки, отвозить больных на процедуры, потом назад. Наконец, извиняется перед Таней и уводит меня в нашу палату.
— Я смотрю, ты освоился.
— Столько новых слов, столько новых вещей! — честно признаюсь я. — У нас все не так. Но я теперь знаю, почему Ксапа ручей водопроводом зовет.
Мы смеемся, потом Михаил просит рассказать, о чем я говорил с Таней.
А мне нетрудно! Заодно, расспрашиваю его о том, что не понял.
Михаил зачем-то выходит в коридор… Хотел выйти, но тут же шагает обратно и плотно прикрывает дверь.
— Принесла его нелегкая!
— Кого?
— Проверяющего от комитета по надзору. Нас ему лучше не видеть.
— А если я по его следу пойду?
— А это мысль! — одобряет Михаил, доставая мобильник. — Только никуда ходить не надо.
С кем и о чем он говорит по мобильнику, я не понимаю. Но вскоре к нам приходят Главврач и незнакомый мне чудик. О чем говорят, я опять не понимаю. Слишком много незнакомых слов. Но незнакомый чудик раскрывает уже знакомый мне чемоданчик, и на его стенке на маленькой картинке мы видим девок, которые кормят грудничков. Жамах среди них нет.
— Веня, перехвати Оксану и приведи ее сюда, — говорит Главврач.
— Оксана — это которая?
— Которой здесь нет. Она в инкубаторской.
— Понял! — парень быстро выходит из комнаты.
А на картинке в комнату заглядывает чудик в синем. Правда, на нем сверху белый халат. Лидочка тут же с сердитыми словами выталкивает его за дверь.
— Видимо, это по мою душу, — говорит Катя и выходит в коридор.
— Как же тут переключиться? — сердится Главврач, стуча пальцами по чемоданчику. На картинке от этого меняются комнаты и коридоры. Этим он занимается пока не возвращается Веня. За ним входит Жамах с ребенком у груди. Увидев меня, улыбается, садится рядом и трется щекой о мое плечо.
У Ксапы научилась. А Веня что-то делает с чемоданчиком, и мы видим на картинке Катю и чудика в синем. Они сидят на подоконнике, Катя кормит грудью малыша, а чудик что-то говорит ей.
— Звук будет? — спрашивает Михаил.
— Сейчас, — отвечает Веня. — Даю максимум.
— Ну хорошо, — слышим мы Катин голос. — Вы меня приперли к стенке.
Дальше-то что?
— Я желаю знать, что произошло.
— И больше ничего?
— И больше ничего.
— Ладно, вам расскажу. Но без записи и без протокола. Пристанете еще раз, буду все отрицать. Мне известность ни к чему. Я даже здесь, в больнице, под чужим именем записалась.
— Как скажете, Оксана Давидовна.
— Гробанулись мы год назад. Там, — она указывает подбородком куда-то на потолок.
— Простите, что вы сделали?
— Разбились. Парни погибли, а меня спасли аборигены. Вы должны знать, что мы геологи. Вылетели в поле отработать два полигона. Бумага есть?
Она что-то быстро рисует, придерживая левой рукой ребенка у груди.
Лист бумаги елозит по подоконнику, и рисунок получается ужасный, как у маленьких детей.
— Планшет выглядит приблизительно так. Это долина. Вокруг горы.
Здесь — река, — объясняет Катя. — Здесь первый полигон. Его мы отработали, собрали образцы, погрузили в машину, перелетели сюда. Здесь второй полигон. Его тоже отработали, а на взлете врезались в склон горы и скатились в реку. Вот тут, где крестик.
— Простите, а что за полигоны?
— Рудные выходы. Ну, месторождения металлических руд, понимаете?
Прямо на поверхности. Вскрышные работы не нужны. Можно разрабатывать открытым способом.
— Я понял. Что было потом?
— Або вытащили меня из воды где-то здесь, ниже по течению, откачали и унесли к себе в стойбище, — на рисунке появляется стрелка куда-то за пределы листа.
— А дальше?
— А дальше — я прожила с ними год, и вот! — она кивает на ребенка.
— Но если я что-нибудь прочитаю об этом в вашей прессе, лично сверну вам шею. Так и знайте!
— Последний квэщн, Оксана Давидовна. Какие у вас планы на будущее?
— Еще не решила. Сначала его надо на ноги поставить, — покачала на руках ребенка. — А там будет видно.
— Благодарю за сотрудничество, Оксана Давидовна. Вы внесли ясность в этот темный вопрос. Мой коллега Медведев, как у вас говорят, большой темнилка. Я из него слова не мог достать… Вытянуть, да?
Когда Катя скрывается в палате, а чудик направляется к выходу, Михаил ерошит пальцами волосы и восторженно произносит:
— Ну, баба дает! Штирлиц в юбке! Надо ее к нам сманить. Как гладко легенду стелила. — Тут он озабоченно косится на Жамах. — Это ты ей рассказала?