В общем, и так извозюкались. Запах — как у чудиков в городе. Руки с песком и глиной моем — не отмыть.
— В следующий раз ящик мыла привезу, — обещает Михаил. Со второй вертушкой он улетает. Обещает завтра вернуться с БРИГАДОЙ ШАБАШНИКОВ.
Сколько новых слов…
Вечером рассказываю Мудру и Ксапе, о чем мы с Михаилом говорили.
Хорошо рассказываю. Как говорит Ксапа, «в лицах и с выражением». Ксапа слушает сердитая, а когда кончаю, в щеку чмокает. Потом она рассказывает, как слова Михаила поняла. Немного спорим. Я понимаю так, что Михаилу плохие советчики попались. А Ксапа — что советчики как раз хорошие, но мы все их тайные замыслы раскусили. Вот это Михаилу и не понравилось.
— Клык, а откуда ты о ломке узнал?
— От тебя слышал. Кстати, что это такое? А то Михаилу твои слова повторяю, он понимает, а я — нет.
Ксапа объясняет. Потом они с Мудром опять спорят «о высоких материях». Я замечаю, что им нравится спорить. С виду, ругаются, руками машут. А оба довольны. Мечталка их слушает-слушает — и засыпает. Я беру ее на руки, в наш вам несу. Она, сонная, меня за шею обнимает. Тяжелая стала, совсем взрослая девка.
Смотрю, как Сергей в своей палатке устраивается, говорю с ним немного. И сам ложусь. Хорошо день прошел, интересно. Если б малыш Жамах басом не орал, совсем хорошо было бы.
Утром встаю поздно, но бабы еду еще не сварили. Погода испортилась, дождик моросит. Иду посмотреть, чем Сергей занимается. Лежит на надувной подстилке, рацию слушает, ничего не понимает. Я переводить начинаю, как охотники договариваются, куда кабана гнать, да как забить, чтоб самому на клыки не попасть. Злой кабан — зверь серьезный! И вкусный. Жаль, мало их.
Тут Мечталка прибегает, завтракать зовет. Я велю ей присматривать за Сергеем. Он у нас человек новый, не натворил бы чего. Носик морщит, но отказаться не смеет.
За завтраком дни подсчитываем, пора малышу имя выбирать. Нас с Сергеем слушать не хотят. Жамах говорит, если б девочка была, я бы имя выбирал. А раз пацан — бабы имя выбирают.
Тут еще степнячки заглядывают. Я понимаю, что теперь до вечера спорить будут. Объясняю это Сергею и веду его знакомить с ПОСЕЛКОМ. Первым делом туалет показываю, потом хыз, места, что под ВЕТРЯКИ присмотрели.
Указываю вершину, на которой Михаил собирается РЕТРАНСЛЯТОР ставить.
Пока ходим, осматриваем, большая вертушка на горизонте появляется.
Михаил шабашников привез. Я думал, что за люди такие? Оказалось, геологи.
Почти всех знаю. Михаил Платона главным назначает, а Мудр с Головачом переглядываются и велят мне приглядывать за чудиками. Я говорю, что без Ворчуна и Фантазера никак не справлюсь. Ну а Хвост, Верный Глаз и Баламут сами решают к нам присоединиться.
Теперь я знаю, что такое шабашка! До обеда наломались так, что завтра все кости болеть будут.
Обеду чудики очень радуются. Хотя еда самая обычная — жареное мясо со свежей зеленью и ягодами для вкуса. Правда, у Юры с Платоном какой-то непонятный спор выходит. Юра предлагает по сто грамм под шашлычок за единение цивилизаций, а Платон так орет на него… Что, мол, еще одно такое предложение — и Юра на эту землю только по телевизору смотреть будет. Я беспокоюсь, как бы не подрались, но оба тут же успокаиваются, как будто ничего и не было.
Плохо, что из всех охотников только я русский знаю. А из чудиков наш язык вообще никто не понимает. Но уже к обеду мы как-то понимаем друг друга.
— Юра, из-за чего вы с Платоном поругались? — спрашиваю, когда рядом никого нет.
— А, забудь. Никто ни с кем не ругался, — отмахивается он. — Я ляпнул глупость, а Платон мне сказал: «Юра, ты не прав!»
Я-то думал, что выучил русский язык…
Вечером шабашники ставят большую зеленую ПАЛАТКУ. Мы с Мудренышем хотели было к ним степнячек с тремя полосками послать, чтоб по хозяйству помогали, всех припомнили, ни одной свободной не нашли. Все при охотниках, все как бы нашими стали. Зато три вдовы, что с братьями жили, сами вызвались. Я с ними Ксапу посылаю, чтоб растолковала обычаи и тем, и другим. Потом помогаю в палатке веревки натянуть, занавески повесить, как мы зимой в хызе делали. Четверть палатки вдовам занавесками отгораживаем.
— … Да ничего я не выдумываю, — гудит из рации голос Михаила.
— Аномальная реакция! У тебя просто глаз замылился. Десятки мелочей. Очки, например. Он в первый раз увидел очки и спросил: «Что это?» Я говорю:
«Очки. Нужны людям с плохим зрением». — «А-а, понятно». И никакого любопытства. А зубную щетку пять минут рассматривал, сто вопросов мне задал. Или зеркало…