— Это называется бутерброд, — объясняет он, запивая из котелка горячей водой, в которой разболтал четверть банки сгущенного молока.
— Не очень вкусно, но зато быстро готовить.
Тут меня дергает за рукав Жук. Я отдаю банку Жамах и отхожу с ним в сторону.
— Кто тебе синяк на лоб поставил?
— Это неважно. Дядя Клык, можно, с нами Чанан полетит? Я ей обещал… Попроси Серь'ожу, он тебя послушает.
— Та-ак… А зачем ты ей обещал?
— Ну кто же знал, что она так здорово драться умеет? Ну, лопухнулся я. У нас спор был, кто лучший охотник. Кто знал, что какая-то шмакодявка…
— Не ругайся.
— Тете Ксапе можно…
— А тебе — нет! — рявкаю я. — Мал еще! Эта шмакодявка на полголовы выше тебя. Синяк на лбу — она поставила?
— Ну… Да. А я ей нос разбил, но она все равно…
Я задумываюсь. Жуку, конечно, надо шею намылить, как Ксапа говорит.
Но он — из наших. Если он слово нарушит, всем нам позор.
— Идем к Сергею.
Сергей выслушивает нас очень внимательно, зовет Платона и остальных.
— Почему бы и нет? — говорит Вадим. — Культурные связи, дружеские отношения — это в русле политики, проводимой Оксаной. Надо только с ее родителями обсудить.
Зовем Жамах.
— Все только рады будут, если она совсем не вернется, — говорит Жамах, выслушав нас.
— Господа, не делаем ли мы ошибку? — усмехается Платон. — Жук, зови свое чудо. Жамах, все-таки, предупреди совет матерей.
Чудо прибегает моментально, стоит только Жуку свистнуть и махнуть рукой. Слегка напуганное, шмыгающее носом, взъерошенное, но готовое дать отпор любому. И, конечно, вся при оружии. Охотники с собой столько не носят.
— Жамах, переведи, — просит Платон. — Слушай меня внимательно. Ты в нашем обществе будешь самая младшая. Поэтому должна слушаться всех.
Если кто-то скажет, что ты его не слушаешься, моментом на вертолет — и назад.
— Я охотница, — сердито заявляет чудо.
— Это здесь ты охотница. А у нас будешь Жука слушаться. Жук, ты за нее отвечаешь. Слушай дальше, Чанан. Пока живешь у нас, будешь учиться языкам вместе с Папой.
— Она степнячка! — возмущается чудо. — А я — охотница!
— Это здесь она была степнячкой. А теперь — женщина Сергея. Над тобой главная. А ты у нас пока никто. Жук, отведи ее к машине, покажи, куда вещи сложить.
А когда они отходят, вполголоса добавляет:
— Сергей, проконтролируй.
Пока летим к Заречным, а потом через перевал, Чанан ведет себя смирно. («Это ненадолго», — улыбается Мудр.) Так сложилось, что говорить она может только с Жамах и Папой-Бэмби. Но Жамах ее сразу шуганула, а Бэмби сидит рядом с Сергеем в кабине пилотов. Куда, как объяснила Жамах, заходить нельзя. Вот Чанан и просидела весь полет прижавшись носом и ладошками к стеклу иллюминатора.
Когда садимся у Заречных, из белого вертолета к нам заходит Платон и сообщает, что Ксапа пошла на поправку. После второй операции уже пришла в себя и говорила с врачами. О чем говорила — не знает. Чудики — они чудики и есть. Главного не спросил.
А когда мы проходим перевал, видим на посадочной площадке красную авиетку.
— Твою мать! Принес черт начальство, — ругается Сергей. Правда, понимаем его только мы с Жамах. Других Ксапа ругаться по-русски не учила.
Кроме двух парней, которых я видел у геологов на обратном пути из больницы, на авиетке прилетели Медведев и чудик в синем, которого я видел в больнице и на пропускнике, а Михаил называл Питером.
Клык, узнай, что синему чудику надо, — говорит мне Мудр. И мы с Жамах идем выяснять. А из белого вертолета выходят Платон, Вадим и врачи.
— Жамах Тибетовна, — радуется Питер, пожимая руку Жамах. — Позвольте узнать, что вы здесь делаете?
Я замечаю, как кривится Михаил. Словно горьких ягод полный рот набрал.
— Я здесь живу, вот мой вам, — рукой показывает Жамах. — А вчера к подругам летала. Они там, за перевалом живут. Пешком очень долго идти, а по воздуху можно за день обернуться.
— А вас я тоже помню. Вы геолог, Юрий Орлов, так? — чудик протягивает мне руку.
— И я вас помню, — говорю я, пожимая руку. — Но здесь меня зовут Клык. Это у вас я Юра.
Михаил за спиной чудика опять морщится и даже тихонько, сквозь зубы, стонет.
— Та-ак. А здесь вы кто?
— Здесь я охотник. Но Ксапа хочет, чтоб я стал контактером — переговорщиком.
— Ксапа — это Оксана Давидовна, — подсказывает Михаил.
— Как интересно, — Питер косится на Михаила, и брови его смешно приподнимаются. Разрешите узнать, что делает контактер?
Я понимаю, что этот вопрос он задает не просто так. Это разведка и политика, как говорит Ксапа. И задумываюсь, что ему ответить. Наверно, надо сказать все как есть.