Я все равно мало понимаю. Вернется Ксапа — расспрошу.
— … Отсюда топливо по этим трубам попадает в топливный элемент.
В нем оно сгорает по-тихому, но зато образуется много электроэнергии.
Электроэнергия идет на электромотор, который крутит несущий винт. Ну, понятно?
— Понятно, что так просто это не понять. Вот эта штука крутит винт, так?
— Так.
— А сила идет из этой толстой бочки?
— Да. Из топливного элемента.
— А в него течет та вонючка, которую мы из бочек наливаем.
— Правильно!
— Так куда вонючка девается?
— А куда в костре дрова деваются? В дым превращаются! Вот в эту дырку дым вылетает.
— Ну да… В дым, тепло и свет… Так электричество — это свет или тепло?
— Электричество — это такая штука, которую можно превратить и в свет, и в тепло, и в силу, которая наши машины двигает. Это такая удобная сила, которую легко и просто преобразовать во что-то нужное и полезное.
— Ну ни фига себе! Это надо переварить. А посмотреть на электричество можно?
Сергей на секунду задумывается.
— Недавно гроза была. Молнии видел? Это дикое природное электричество. Я не знаю, как лучше объяснить.
— Сила! — восхищаюсь я. — А Жамах говорила… Ну, это неважно. А молнию можно поймать и пустить в твою машину?
— Поймать — запросто! — улыбается Сергей. — Только лучше этого не делать. Для нас молния — слишком могучая штука. Дикая сила! Двигатель видишь? Сгорит на фиг, хоть и железный.
Перевожу чубарам, и идем приставать к Вадиму и Евражке. Евражка лучше меня экскаватором управляет, пусть она и объясняет. Если честно, не хочу я помогать Сергею фильтры мыть. Очень уж воняют все его ведерки и корыта. Охотник не должен ничем пахнуть.
— Надоели они тебе? — улыбается Жамах. — Чупа говорит, ты ничего не скрываешь, но все равно тебя понять трудно. Слова не наши, непонятные. Я ему говорю: «Учи язык».
— Я сам еще мало знаю. А теперь узнал, что и чудики не все знают.
— Они свое дело хорошо знают.
«Какое?» — хочу спросить я машинально. И тут меня — словно дубиной по голове. Они же геологи! На камни охотятся даже если в ручье купаются.
— Жамах, ты права как никогда! — и бегу смотреть, кто чем занят.
Юра из узкой канавы с отвесными стенками, оставшейся после экскаватора, штыковой лопатой делает не такую глубокую, но зато широкую канаву с пологими стенками. При этом старается аккуратно срезать дерн и уложить его на стенки. А самое дно утаптывает ногами. Кажется, работает и работает человек… Но иногда он выворачивает лопату земли с самого дна канавы и, мелко потряхивая лопату, ссыпает землю, пристально разглядывая комочки и камешки. В один из таких моментов я к нему и подхожу.
— На камни охотишься?
— Точно! — улыбается он. — Совмещаю приятное с полезным.
Очень скоро я слышу новое слово: ГЕОЛОГИЧЕСКОЕ ТЕЛО. Узнаю, что чем глубже яма, тем древнее там земля. Только сначала нужно МОРЕНУ пройти.
Что такое ЛЕДНИК, и чем глины отличаются от суглинков, что бывают голубые кембрийские глины, которых у нас нет, и что такое вообще ОБЛОМОЧНЫЙ МАТЕРИАЛ. О любимом деле Юра может говорить часами.
До обеда мы с Юрой «окультуриваем» большой кусок канавы. От самой реки и почти до столовой. А в обед узнаем удивительные новости. К Заречным пришли уважаемые люди от Степняков и очень извинялись. Даже двух девок вернули, которых раньше похитили. Медведь рассказывает, что Заречные тоже одну степнячку домой отпускают. Договорились, что весной будут девками меняться, но непонятно, что из этого выйдет, потому что все девки к Чубарам хотят.
Медведь понимает, что извиниться степняки хотели перед нами. Но для степняка что мы, что Заречные — без разницы. И приглашает нас, пока степняки домой не ушли.
Я не лечу. Очень зол на них. Да и моя очередь подходит учиться экскаватором землю рыть. Но девок в машину снова столько набилось, что Платон опять о перегрузе говорит.
— Клык! Тебя Ксапа видеть хочет!
Глушу экскаватор и вылезаю из кабины. Евражка с радостным визгом лезет на мое место.
— Где она?
— Вадим тырнет у себя в ваме сделал! — на ходу объясняет Жук.
Нет. Ни одной летающей машины на площадке не вижу. И гула не слышал.
Хотя в кабине экскаватора фиг что услышишь…
В большой зеленой палатке не пробиться, столько народа.
— А я Ксапу видела, — радостно сообщает мне самая молоденькая из вдов. И тут же набрасывается на охотников. — Пропустите, кабаны, Клык пришел.
Охотники раздвигаются, я прохожу к столу. Ксапы тут нет, только раскрытый плоский ящичек на столе, который геологи ноутом зовут…